До поля Таисья дошла в старых разношенных кедах, но сняла их на опушке, чтобы ступить под сень леса уже босыми ногами. Войдя, она поздоровалась с лесными духами и оставила под старой елью угощение: немного молока и хлеб, который утром испекла сама. Оставалось надеяться, что в этот раз ей наконец-то повезет…
Самая светлая ночь в году неожиданно оказалась темной. Последние сполохи заката уже отгорели, небо подзатянуло, и луна совсем не спешила показываться сквозь пелену облаков. Таисья сочла это хорошим знаком: ведь в прошлые – неудачные – ночи в лесу было светло почти как днем. Глазам понадобилось время, чтобы привыкнуть к темноте, но вскоре она начала различать и силуэты деревьев, и кусты, и даже исхоженные грибниками тропинки. Впрочем, вскоре ей пришлось свернуть и углубиться в чащу – ведь на дорожках, куда ступала нога человека, папоротников цвет ни за что не вырастет – он тишину и уединение любит.
Лес, казалось, жил собственной жизнью. Ветер скрипел старыми деревьями, в траве мерцали светлячки, неподалеку что-то ухало, посвистывало, чавкало, трещало сучьями, а порой и завывало так, что сердце заходилось от ужаса, а на висках выступал холодный пот. Таисье не раз хотелось закричать в голос и опрометью броситься назад, в деревню, но она, стиснув зубы, шла дальше, потому что знала, на что идет. Да, колдовская ночь в лесу была полна таких опасностей, которые обычным людям и не снились. Но любовь к Радосвету придавала ей силы духа – и непрошеный страх отступал прочь…
Вдалеке между стволами деревьев вдруг блеснул огонек, и Таисье пришлось приложить руку к сердцу, чтобы то не выпрыгнуло из груди. Казалось, его частый стук отдавался в ушах тысячей барабанов. Того и гляди, вся нечисть в округе услышит и сбежится на звук…
Таисья бросилась за огоньком. Несколько раз она спотыкалась и падала, сбивая ступни о древесные корни. Снова порвала юбку, когда перелезала через бурелом, вся перемазалась в глине, понацепляла в волосы репьев. Когда же над головой громко ухнула сова – она невольно вскрикнула. От небывалого душевного напряжения слезы градом покатились по ее щекам, но рыдала Таисья беззвучно и все думала: только бы успеть! Пожалуйста, пусть в этот раз повезет ей, а не кому-нибудь еще! Может, все-таки для них с Радосветом этот цветочек рос?
Прихрамывая, Таисья выбежала на поляну, сплошь поросшую папоротником, и обомлела – ведьминское чутье не подвело: лесной огонек не был обманкой, ведущей к верной гибели. Она нашла то, что искала! Удивительной красоты цветок переливался так, будто был сделан из чистого золота и света, а еще будто бы немного из меда. Его чудесные лепестки искрили, порой выбрасывая в ночь пламенные протуберанцы. От яркого волшебного сияния Таисья в первый миг ослепла, а когда проморгалась, испустила возглас, полный отчаяния: рядом с цветком виднелся чей-то темный