Новоявленный альтист Марков на конкурс в Москву отправился, провалился с треском, да иначе и быть не могло – на новом инструменте он играл без году неделю, на что тут было рассчитывать. Впрочем, провал на конкурсе струнников музыканта Маркова ничуть не огорчил, мысли его были заняты совершенно иным…
Около пяти утра он заявился домой и, конечно же, всех разбудил. Семейство собралось в палисаднике, баба Сима затеяла любимому внучеку яишню жарить; Аркаша достал из сумки традиционные подарки, без которых ни один периферийный житель из столицы не возвращается – конфеты «Лимонные дольки», сыр, сырокопченую колбасу. В тот самый момент, когда Аркадий делился своими впечатлениями о Третьяковке, раздался страшный гул. Нет, не так. Сначала жутко завыли собаки. Потом раздался этот леденящий душу гул, шедший откуда-то из-под земли, в воздух поднялись клубы желтой пыли, и, когда пыльный столб осел, Марковы увидели, что их комнатушки большой нет. На ее месте высилась груда кирпичей, а над этой грудой нелепо раскачивался вишневого цвета абажур с бахромой, который висел у них под потолком.
Стрелки всех городских часов замерли на цифрах 5 – маленькая и 25 – большая. Страшное, силой больше девяти баллов, землетрясение, разрушившее полгорода и унесшее сотни жизней, произошло в Ташкенте 26 апреля в 5 часов 25 минут, когда огромный миллионный город едва начинал просыпаться. Если бы Аркадий в то утро не приехал из Москвы и семья по этому поводу не собралась в палисаднике, вряд ли бы из них кто-то остался в живых.
Соседи собрались в центре двора. То, что большинство женщин были в ночных сорочках, а мужчины – в «семейных» трусах, – никого не смущало. Вид у всех был понурый – в Безымянном дворе не уцелело ни единой комнаты, хотя жилище Марковых пострадало больше всех. Просто чудо, что никто не погиб, хотя у многих были ушибы, ссадины, кровоподтеки, которые тут же, во дворе, промывали, перевязывали. Внезапно раздался чей-то смех, а через минуту хохотал уже весь двор. Один из соседей, выскакивая из дома, успел схватить… телевизор. Устроив его на общем столе посередине двора, сосед уселся напротив и тупо уставился в экран.
– Миша, шо там показывают? – спросил его кто-то из соседей, что и вызвало общий смех.
Потом сообща отправились осматривать жилище Марковых, вернее то, что еще несколько минут назад было комнатой, а теперь – кирпичной грудой. Так же сообща пытались разбирать завалы, чтобы спасти документы, кое-что из одежонки раздобыть – но какое там! В этом кирпично-песочном месиве ничего не уцелело. Как-то отрешенно Аркашка вспомнил, что в углу комнаты он, уезжая, пристроил футляр со скрипкой. И хотя он на ней уже давно не играл, ему отчего-то стало жалко именно скрипку, которая вряд ли уцелела.
***
Посередине улицы «Двенадцать тополей» поставили огромные солдатские палатки.