Покрывалом озими густой,
Не земля – сокровище несметное,
Бархат на подкладке золотой.
Ей навек сдружиться с хлеборобами,
Пропитаться потом их трудов,
Чтоб сплелася Азия с Европою
Ветками раскидистых садов,
Ей рудой в высоких домнах плавиться,
Чтоб в броню оделася страна…
А вода гудит застольной здравицей,
Полднем золотым озарена.
Но секреты все повыдав дочиста,
Тайну лишь одну хранит река:
Вот уж пятый век она не хочет нам
Рассказать про гибель Ермака.
И одно лишь солнце беспечальное,
Вековечной правдою дыша,
Всё рисует кольца обручальные
На водоворотах Иртыша.
«Итак, не поняла твоей красы я…»
Итак, не поняла твоей красы я,
Не выучила оканья твои,
Сермяжная, кондовая Россия,
Молочная сестра моей любви.
Не кланялась звезде твоей падучей,
Не плакала царевной в терему,
И не вняла в тоске моей дремучей
Языческому зову твоему.
Суди меня за дерзость и кощунство,
На песнь мою опалу наложи,
Надев старообрядческий шушун свой,
Неверием алтарь мой окружи.
Я обучалась плотницкому делу,
В гудящих доках у чужой воды,
Не убоявшись той, осатанелой,
Раскольничьей боярской бороды.
Читала вольнодумного Вольтера,
Пока из городского тупика
Запоминал лицо мое и веру
Тяжелый глаз жандармского шпика.
И в дни, когда на стыке всех историй
Учились пули разным языкам,
Мой пепел бухенвальдский крематорий
Размел по всем шести материкам.
И если сквозь оптические линзы
Глядел зрачок над пропастью во ржи,
Не дай ты мне, великая Отчизна,
Сусолить слюдяные витражи.
Старый рояль
А ты, как видно,
Душой не сник,
Умершей фирмы
Рояль-старик.
Хранит и прочность,
И оптимизм
Несовершенный
Твой механизм.
Давно уценка
Тебе дана,
Но старой мощью
Звенит струна,
И на пюпитре,
Здоров и жив,
Санкт-Петербурга
Опальный шифр.
Скажи-ка, сударь,
Чего ты ждешь?
Какой надеждою
Всё живешь?
Почто от сердца
Вручить мне рад
Твой дар бесценный
Глядеть назад?
А, может, знаешь,
Что вечно жив
В душе России
Опальный шифр:
Лорнет и веер,
Гербы карет,
И на Сенатской
Молчит каре,
Бряцание лиры
У невских вод,
И Черной речки
Разверстый лед…
Париж, которого я не видела
Когда по