– Постойте, товарищ Серегин! – воскликнул будущий Отец Народов. – А как же товарищ Ленин?
– А товарищу Ленину, – вздохнул я, – в ближайшее время придется перейти на чисто теоретическую работу, а иначе деятельность на посту председателя Совнаркома убьет его за пять лет, и последние полтора года существования разбитого параличом полутрупа будут страшными, как адские муки, начавшиеся еще при жизни. С соответствующей исторической литературой, описывающей период болезни товарища Ленина, мы вас ознакомим. Наши медики обследовали его брата-близнеца из четырнадцатого года и сделали вывод, что при продолжении такого образа жизни, как сейчас, никакие медицинские манипуляции не смогут изменить ситуацию с его здоровьем. Сегодняшний приступ, который вы сами наблюдали, это еще не приговор, но уже первый тревожный звонок. Чем раньше вы смените своего учителя на посту главы советского правительства, тем дольше он проживет и больше успеет сделать как теоретик. Понимаете меня?
– Да, товарищ Серегин, – кивнул Коба, – я вас понял. Если товарищ Ленин сам выскажет желание передать мне обязанности Предсовнаркома, то я впрягусь в этот адский воз и потащу его без единого стона.
– Иного ответа я от вас и не ожидал, – сказал я. – А сейчас идемте, кажется, товарищ Ленин и господа дипломаты сумели составить взаимоприемлемый проект мирного соглашения в пределах очерченных мною рамок.
Отправив господ дипломатов в Брест-Литовск перебеливать проект мирного договора и выслушивать военспецов, к тому моменту как раз вернувшихся с экскурсии по полевым лагерям моей армии, я проводил усталого, но довольного Ильича обратно к нему в кабинет.
– Вы, товарищ Серегин, – на стоя на пороге портала, сказал мне пока еще глава Советского государства, – сегодня сделали большое дело. Этот фон Кюльман был как шелковый. Одних угроз неограниченного насилия