Корноухий поймал себя на мысли, что будет этому рад: Джен не останется без охраны. Ведь куда-то же исчезает этот пират не реже чем раз в неделю. И за провиантом всегда отправляется именно он. Вся команда уверена: Коготь знает, где прячется Джен. Но спрашивать его бесполезно – вот же «образец верности», когда не надо! – все равно не скажет.
Джен. Дженифыр – вот что в действительности скребет Корноухому душу.
Уйти из Тысячегорья без нее – значит расстаться. Теперь навсегда. Конечно, такое случается, таков порядок вещей: однажды взрослые дети остаются одни. Дженифыр выросла и не нуждается в опеке. Но как же мало они общались! Успел ли он сказать ей самое важное? И что? Что, акулу вам в ухо, в этой жизни «Самое Важное»? Этого Корноухий не знал и оттого бессмысленно и ритмично снова и снова окунал перо в чернильницу.
– Капитан! – В распахнувшуюся дверь каюты ввалился Громила, а в судовом журнале появилась жирная клякса. – В бухте Зимней Луны над маяком появился флаг. И где этот маячник был ланьше? Ух, как он плигодился бы нам той ночью! И лифы бы обошли, и «Кошмал» не плишлось лемонтиловать…
Корноухий почувствовал, как сердце учащенно забилось. С большим трудом подавил волнение: «Вот она где!» Делано равнодушно поинтересовался:
– Это вся ерунда, с которой ты явился?..
– Ой! Нет! Там Утя-Путя опять кого-то подстлелила…
– Что? – не понял капитан.
– Бум-бах! – пояснил пират. – Очень клупная птица! Ей логатка пело сломала. Пока падала, об лею клыло ушибла.
Немолодой и действительно крупный кондор сидел на пороховой бочке, с тоской разглядывая согнутое перо. Мятая фуражка лежала у него на коленях, синяя сумка валялась поодаль раскрытой, ветер гонял по палубе ворох тонких газетных страниц.
– Почтальон? – поинтересовался Корноухий.
Птица обреченно кивнула.
– А я – капитан этого судна. Как у вас говорят: любезно выражаю упоение, но сожалею об обстоятельствах нашей встречи… Чем я могу вам помочь и, так сказать, загладить меткость стрельбы своего матроса?
– Газеты, – без надежды ответил кондор. – Годовая подписка – Хранителю Света. Бесценная бандероль.
– Утя, Мыша! – рявкнул Корноухий. – Изловить все газеты! Собрать в почтовую сумку! Скелет, еще раз заштопать парус! Вегетарианца – в каюту капитана!
Двое салажат и тощий матрос бросились исполнять приказы.
– А вы, – нежнейшим тоном продолжил он, обращаясь к почтальону, – не соизволите ли проследовать за мной для осмотра пера корабельным врачом?
Не решившись отказать капитану судна, стоящего под пиратским флагом, тот нехотя повиновался. Аккуратно поддерживая ничуть не прихрамывающего кондора, Корноухий молча молился, чтобы инженер Вегетарианец хоть немного разбирался во врачевании крыльев и строении птиц.
Вегетарианец