Нашу следующую ошибку я понял, когда не смог встать и подойти к корзине. Ноги отказывались шевелиться, а голова – подниматься… Как та скотина мохнатая это делала – я пока так и не знал. И ещё мне очень хотелось раскрыть секрет управления чужим телом, да ещё и на расстоянии… Система гнусно молчала, не желая приоткрывать нам завесу тайны.
– Чего это?.. Опять мишка пришёл? – пробормотал кто-то за спиной.
– Он самый… – это уже Барэл.
– А кто-нибудь его видит? – Кажется, Дно. Хотя глядя в землю, особо не проверишь.
Оказавшись в положении парализованных, ударники занимались тем, что только и остаётся делать в такой ситуации – болтали. А я, молча и сжав зубы, сопротивлялся, пытаясь вернуть себе контроль над собственным телом. До заката было ещё часа два, поэтому времени у меня было предостаточно. Через пятнадцать минут стало ясно, что не я один пытаюсь вернуть чувствительность.
– У меня пальцы зашевелились! – радостно сообщил всем Борборыч.
– Продолжай! – посоветовал я и сам почувствовал, как шея медленно и неохотно начала поднимать голову от земли.
Теперь уже весь отряд пытался преодолеть воздействие бронемишки, – так что разговоры стихли, сменившись сосредоточенным пыхтением. И через полчаса я, наконец, победил! Голова вернулась в вертикальное положение, да и шеей теперь можно было повертеть. Бронемишку я обнаружил на самой вершине холма. Похоже, он почти бесшумно подобрался к нам, а потом высунулся из-за гребня и коварно парализовал. При этом мохнатый гипнотизёр не забывал жевать травку, не отводя от нас своего внимательного взгляда.
– Вижу его! – сообщил я. – Пристально смотрит на нас.
– Значит, ему требуется зрительный контакт, – сказал Дойч. – Попробуй что-нибудь сделать!
– Ничего пока не могу! Только головой вертеть… – посетовал я.
И понял, что соврал – у меня уже начали двигаться пальцы. Я сосредоточился на правой руке, в которой была зажата пригоршня камушков, и вскоре стал медленно и дёргано её поднимать. К этому времени новых успехов достигли и Борборыч с Дойчем. Оба, наконец, сумели разогнуться из согбенного и унизительного положения.
Спустя пару минут судорожного подёргивания у меня начала нормально двигаться рука, и я рискнул кинуть один из зажатых в кулаке камушков в бронемишку. Но тот и ухом не повёл, продолжая упорно таращиться на наш отряд. Тогда я кинул камушек ему за спину. Тот упал в какие-то кусты и ожидаемо зашуршал в них. Зверь дёрнулся, но взгляда не отвёл, хотя глазёнки у него прямо забегали-забегали! Я кинул ещё один камушек, стараясь положить его поближе, но тот упал почти беззвучно…
– Кидай чуть левее! – посоветовал Борборыч. – Там были какие-то кусты.
Третий камень снова выдал негромкий треск и шуршание. Медведю всё-таки расклад не понравился, и он начал нервно дёргать полукруглыми ушками и махать хвостом.
– Давай-давай! – подбодрил меня Борборыч. – Пусть хоть