– Всё-таки, – говорила Замехская, кладя запонку на атласную подстилку, – буду тебя просить, прекрасная Дземма, чтобы по крайней мере ты оставила у себя запонку. У
меня столько любопытных девушек кружит, а я забываю закрывать, отворяю так часто…
Дземма не говорила ничего, но уста её гордо скривились.
– Королевский подарок, – шепнула охмистрина, и, поднявшись со стула, положила коробочку на стол рядом с чётками.
Глаза итальянки шли за ней, она не протестовала против этого.
Старухе казалось, что насколько могла и умела, исполнила поручение. Не обещала большего. Драгоценность должна была остаться в руках, а её волшебная сила должна была постепенно воздействовать на женщину, для которой была предназначена.
Улыбкой и движением головы попрощавшись с сидевшей, задумчивой итальянкой, Замехская с поспешностью, не давая ей времени на ответ, вышла за дверь.
Едва она за ней закрылась, как Дземма встала со своего стула у окна. Она живо приблизилась к столику, схватила поставленную коробочку, достала из неё запонку и повернулась с ней к окну.
Только теперь она могла рассмотреть со всеми подробностями этот шедевр не ювелира, а скульптора, который маленьким фигуркам умел придать такое изящество и такую жизнь. Она забыла, наверное, о происхождении этого таинственного подарка, была вся пронизана восхищением. Запонка казалась ей несравненной красоты.
После долгого её обращения во все стороны, она шла уже положить его в коробочку со вздохом, когда вдруг в открытой двери показался возвратившийся с прогулки Сигизмунд Август, в чёрной одежде итальянского покроя, в плащике на плечах, красивый и так по-королевски выглядящий, что в нём каждый должен был угадать пана.
Прежде чем у Дземмы было время спрятать запонку, молодой король уже увидел её. Был он большим любителем дорогих камней и изысканных, искусных ювелирных работ, которых позже остались после него огромные коллекции.
– Чудесно красивая, не правда ли! – воскликнул он. —
Я её знаю, потому что мне приносили её на продажу, но была слишком дорогая, а я без денег. Значит, моя добрая мать купила, чтобы дорогую Дземму в неё нарядить. О, как же я благодарен…
Итальянка сильно зарумянилась, но не смела или боялась отрицать сразу… молчала.
Август держал в руках запонку и его глаза на неё радовались.
– О, эти итальянцы! – воскликнул он. – Эти итальянцы… что за мастера; ни один народ на свете не похвастается такими, как у них, художниками, скульпторами, умельцами. Ни французы, которые тоже делают красивые игрушки; ни испанцы, оружие которых бывает чудесным, соперничать с итальянцами не могут.
Король положил запонку на стол, а глаза обратил на Дземму, которая, жаждущая, ждала этого взгляда. Он оглянулся вокруг, притянул её к себе и оставил поцелуй на её губах.
Конец