– Уф! – выдохнул Пух. – Хорошо!
Принялся разглядывать гостей. Первый, тот что предложил запить пивом, сидел напротив. Круглое небритое лицо. Цепкие глаза с прищуром. Розовые щеки. Засаленная тельняшка под потертым бушлатом на фоне тюбетейки смотрелись радикюльно. Мужик довольно улыбался. Второй стоял у умывальника. Грустное продолговатое лицо, подходящее продолжение высокой, старомодной шляпы. Подбородком он упирался об черенок лопаты.
– Еще? – участливо поинтересовался тот что напротив.
Такого участливого собутыльника Пух никогда не встречал. Что-то здесь было не так.
– Повторяю для особо одаренных: ты кто такой? – строго спросил Женя.
Толстячок обратился к компаньону:
– Чего-то долго он. Надо бы диспетчеру вставить. Куда гонит?
– Я повторяю вопрос … – уверенность Жени била через край. Он никому не позволит так с собой обращаться. Тем более в собственном доме. – Ты кто?
Для убедительности замахнулся стукнуть кулаком по столу и … резкая боль резанула живот. Попытался удержатся за столешницу, но рука промахнулась и Пух рухнул на пол. Рези в животе вырывались наружу. Наивно рассчитывая что боль выйдет с газами, Пух расслабился. Штаны наполнились липкой жидкостью.
– Фу! – брезгливо отвернулся долговязый.
Под кожаным плащом с пелериной мелькнул хвост с пушистой кисточкой. Не веря собственным глазам, Женя попробовал протереть рукой глаза. Новый приступ боли заволок взор пеленой. Превозмогая рези, проскрипел:
– Ты черт?!
– Можно и так сказать, – ответил за приятеля толстячок, столкнув со стола пачку сигарет. Они упали перед носом корчащегося в болях Жени.
– Как это мерзко, – заговорил долговязый, пока Пух, дрожащими руками прикуривал от протянутой спички. – Просто невыносимо. Придется подать жалобу.
– Саша, Саша! – затарахтел коротыш. – Какая жалоба? Ты ж не стукач, и это не наша метода …
Раздалось громкое бурчание. Кишечник излился очередной лужей. Нестерпимый запах перебил табачный дым.
– Фу! – воскликнул незнакомец в плаще. – Не могу здесь находится!
– Да, братишка, – согласился второй, обращаясь к Пуху. – Туго тебе. Не позавидуешь.
В глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие. Ответить Пух не мог. Боль разрывала его изнутри. Бил озноб. Или судорога? Коротыш взял со стола недопитую бутылку водки и поставил ее перед носом несчастного.
– Выпей! – предложил он. – Полегчает.
Женя оторвал руку от скрученного живота. Движение отдалось такой болью, что он отключился.
Очнулся уже за столом. Мужик в тюбетейке сидел рядом и смотрел на Пуха веселыми глазами.
– Ну что, отмучился? Теперь-то идем?
Женя удивился:
– Куда? – боль исчезла. Исчезли и те противоречивые страдания, которые сопровождали желания выпить.
– Какая разница, – коротыш махнул рукой. – Главное подальше отсюда.
Пух