Он в самом деле зачерпнул зелье ковшиком, подул, подождал, пока пар развеется, и поднес питье оборотню.
Тот недоверчиво принюхался, взглянул на Немила, буркнул: «Ну ладно, раз ты не подох, то и мне худа не будет…», и мигом запустил в ковш свой безразмерный язык.
Несколько мгновений зверь ошалело вращал глазами, словно пытаясь понять, что с ним стало. Затем взгляд его помутился. Он блаженно закатил желтые глазки и плюхнулся брюхом в снег. Его руки, с первого виду вполне человечьи, впились острыми когтями в сырую проталину. Еще мгновенье – и Вострозуб захрапел, испуская такие звуки, что весь лес, казалось, должен был испугаться до одури. Немил поддел его носком сапога – тот даже не шевельнулся.
– Действует зелье! – с восторгом прошептал человек, быстро перекинул суму через плечо, подхватил котелок с ковшиком, и заторопился к белому храму, сложенному из огромных камней.
Пока Немил бегал вокруг необъятного древа, перелезал через корни и носился вдоль каменных стен, разыскивая ворота, пахучее варево в котелке успело остыть и едва дымилось. Однако это ему было и нужно.
Он подвесил котелок на двух рогатках прямо перед воротами, облил зельем полы своей рясы и бросил ковшик поблизости, после чего улегся рядом и напоказ захрапел, делая вид, будто уснул беспробудным сном.
Расчет его оказался верным: не прошло и четверти часа, как ворота храма-крепости заскрипели, трое стражников выбрались и сквозь решетку начали разглядывать храпящего человека.
– Чем это он так упился? – с любопытством спросил одноглазый.
– Похоже, наварил в котле пива, – отозвался его старший собрат.
– А может, это медовуха? – облизнулся третий.
Его глаз посреди лба распахнулся и вперился в котелок, однако над двором уже успела сгуститься ночная тьма, и разглядеть что-либо оказалось трудно даже для трех зрачков.
Немил слегка приподнял веко и сквозь тонкую щелочку увидел, как решетка со скрипом приподнимается, и трое великанов выбираются на поляну. Тут только ему пришла мысль, что они, чего доброго, для верности прихлопнут его своими огромными палицами, а то и просто наступят по неосторожности. Сердце тревожно забилось, к горлу подкатил ком, но Немил тут же взял себя в руки, выровнял дыхание и притворился мертвецки пьяным.
– Дрыхнет, и в ус не дует, – сказал одноглазый, пихая лежащего человека деревянным башмаком.
– Я тоже хочу так, – с завистью поведал двуглазый.
– Вы что, забыли? Мы в сторожах! – призвал их к порядку трехглазый.
– Да мы по глоточку только. До утра все повыветрится. Вот увидишь – и белочка не почует, – принялся ныть одноглазый.
Не обращая внимания на старшего, двое младших схватили котел и принялись жадно отхлебывать.
– Ну? Чего там? – пританцовывая от нетерпения, спросил трехглазый.
– Вроде, хмелем не пахнет, – удивленно произнес двуглазый.
– Видно,