Воодушевленный утвердительным ответом, шустро задвигался:
– Учись, Джават, как с людьми разговаривать надо, – и, цитируя самого себя: «В кабинет, тетя Маша, на время…», приступил к переносу своего барахла в «кабинет» уборщицы. Самым последним тащит в подсобное помещение старенькую, вероятно еще довоенной поры табуретку, предварительно сняв с нее горшок с давно высохшим цветком, – ну, где на время, там и «само собой».
По истечении пары недель – времени вполне достаточного для того, чтобы забыть про инцидент, – Рома со своим другом Владиславом Сылларовым, проявив верх сыскного мастерства и рискуя как минимум своим здоровьем, задержал особо опасного рецидивиста, подозреваемого в ряде жестоких убийств, хотя никаких весомых подтверждений его вины при этом не имелось. Имеют место быть только незначительные косвенные доказательства и совершенно неуместные, не принимаемые слепой Фемидой в расчет нематериальные интуиция и догадки. Все сроки изоляции от общества на время дознания вышли, утром человека пора выпускать. Впереди ночь. Опера коллективно чешут репу: что за ночь можно сделать? Если выйдет на свободу, которая уже с утра ему по закону маячит, потом ищи ветра в поле?
– Щас я его расколю. – Рома для солидности взял со стола пару листочков бумаги и авторучку. – Вы его в «кабинет» к тете Маше заведите, а там я сам. – И, бросив на ходу: – Главное – психическая атака! – вышел.
– Давай, Рома, прояви себя! – проговорил вслед Джават. – Родина тобой любуется, зеленой тебе дороги!
А что еще делать прикажете? Хоть какая-то надежда.
Из ИВС привели бандюгу, тщедушного такого мужичка, завели в тесное подсобное помещение уборщицы.
Мужик заходит и видит такую картинку: на потолке тусклая лампочка в решетке, два грязных ведра с мрачной шваброй у стенки, табуретка, на которую человек с лицом профессионального садиста, даже не взглянув на вошедшего, вежливо предлагает присесть. У хозяина заведения рукава рубашки закатаны по локоть и своими жилистыми ручищами он деловито раскладывает и перебирает на небольшом столике множество различных «пыточных» приспособлений – крюки, тиски, щипцы, пассатижи, шило. Кроме того, на стене слева, с перекладины, свисают мрачные цепи и нечто непонятное, брезентово-кожаное – вероятно, это то, чем можно зафиксировать живого человека буквой «зю». Наготове и бывшая в частом употреблении кожаная плеть, находящаяся явно в рабочем состоянии.
Конвой вместе с подозреваемым слаженно изображают на лицах изумление. Первым, конечно же, приходит в себя бандюга:
– Понял, все скажу…
Классический «момент истины»! «Садист» искусно проявляет недовольство по поводу ускользнувшего из рук удовольствия, впечатлительного мужика сразу уводят, от греха подальше.
«Сказал»