Я стал давно седым
Я не хожу по улицам ночами
Я лучше буду дома пить боржом,
Зато НКВД со стукачами
Не встречу, как мой дед в тридцать седьмом…
Не встречу сам себя в лихих девяностых —
Одну шпану. С ножами. И не раз.
Я стал давно седым и очень взрослым,
И новый век давно уже у нас…
Теперь на мир смотрю с тоской в окошко,
На пьяных, припозднившихся в ночи.
Смотрю на них, и вижу своё прошлое
И слышу, как жена опять кричит,
Что я с друзьями снова был в загуле,
Пройдя сквозь ночь, едва пришёл домой…
Но, слава богу, не свистели пули,
И, слава богу, я ещё живой.
Моя душа так жить давно устала
И нет друзей. И не к кому ходить.
И снова ночь. Бессонница достала…
А может, правда, взять и побродить
По закоулкам памяти немного,
И встретив одинокого бомжа,
С ним поболтать у отчего порога
И покурить с ним, молча. Не спеша.
Вернуться снова в тёплый дом уютный,
Где на столе боржоми не допит,
Чтоб снова молодым проснуться утром,
И вспомнив ночь, воскликнуть: не убит!
На руинах забытого детства
На руинах забытого детства
Я стою, а вокруг лишь бурьян.
Псы цепные зашлись по соседству,
Потому, что сосед снова пьян.
Впрочем, что же ему остаётся
В этой, брошенной Богом, глуши?
И, конечно, с утра он напьётся
Самогонки своей от души,
Чтобы не было слишком тоскливо
Дни и ночи с луной коротать.
И в несчастье своём он счастливый —
Лишь умеющий пить. А страдать
Для него, впрочем, также привычно,
Как привычно с тоскою дружить.
Вдалеке от соблазнов столичных
Так, как он, я не смог бы прожить.
Потому, может быть, и не тянет
Слишком часто в родительский дом.
Но, возможно, таким русским пьяницам
Я завидовать буду потом…
Душа и муза
Я для всех, по жизни, был тихоней
Тихо жил и жить давал другим.
Но с душой закрытой посторонним
Был совсем не тем и не таким.
Я при всех к себе был слишком строгим
Своим чувствам выход не давал,
А любил, так сразу очень многих
Но к друзьям, почти не ревновал.
И не жизнь была у нас, а счастье ….
А на самом деле всё – игра
По ночам я рвал себя на части
И с душой ругался до утра!
Как-то раз я в пьяном был угаре
И ударил Музу не со зла,
А она, как баба на базаре,
К матери послала и ушла.
Много дней я водку пил безбожно,
Музу не дождавшись, а она,
Может быть, нашла себе Серёжу,
Лучшего, чем я. Моя вина!
В эти дни глубокого запоя
Я мечтал лишь только об одном:
Пусть