Девочка притихла и вгляделась в горизонт. Вдалеке уже виднелся одинокий флюгер на крыше старого особняка. Перед ним только вошли в цвет белоснежные розы, ярко выделяющиеся на фоне почти черного камня. В свете луны они походили на ее осколки, застрявшие в траве. Мистер Коунволт оставил свою спутницу посреди двора, а сам не торопясь обошел дом. Время уже подходило к полуночи. Когда он вернулся, то застал Элис в компании мужчины и женщины. Они были облачены в траурные наряды и о чем-то еле слышно перешептывались. Заметив фигуру Мастера, они вдруг выпрямились и жестом пригласили его присоединиться к беседе.
– Вы вернули нашу крошку! Я не верю своим глазам! – всплеснула руками женщина и крепко сжала руку девочки.
– Да, – отозвался плечистый джентльмен, стоящий рядом с ней, – спасибо. Мы ведь рассчитались с вами?
– Угу, – кивнул Мастер и приготовился отправиться обратно, как вдруг остановился и повернулся к заказчикам, – вы можете назвать фамилию девочки?
Мужчина и женщина переглянулись и заулыбались неестественно-белоснежными широкими улыбками.
– Я думала, мы обойдемся без лишних вопросов, мистер Коунволт, – вкрадчиво проговорила женщина.
Томас заметил, что после этих слов ее тело приняло странные, искаженные черты: голова вытянулась, а руки превратились в паукообразные уродливые подобия человеческих конечностей. Мастер заморгал, списав все на ночную темноту и галлюцинации. Действительно, видение пропало.
– Итак, фамилия, – стоял на своем молодой человек. Почему-то сейчас его переполняла странная тревога за Элис. Как же он упустил все это, когда принимал заказ?
Мужчина в черном фраке вдруг достал из кармана что-то вроде табакерки и открыл крышку. Томас ожидал, что следом за ней в его руке мелькнет какая-нибудь резная курительная трубка, но вместо нее джентльмен одним движением метнул горсть содержимого коробка в лицо Мастера. Перед глазами тут же вспыхнули красные искры, и все погрузилось во мрак. Последним, что почувствовал Томас Коунволт стали прикосновения бритвенно-острых когтей к шее.
II
Мистленд. Некогда чудесный маленький городок на окраине старой Англии. Узенькие уютные улочки, словно кровеносные сосуды, пронизывали его вдоль и поперек, поддерживая течение жизни улиц. Подобно эритроцитам носились по ним жители, совсем не обращая внимания на то, что со временем их родной уголок начал тускнеть и выцветать. Мистленд старел, как любой другой живой организм: цветы теряли сочность красок, трава и листва казались не зелеными, а какими-то голубоватыми, облака все чаще превращались в мокрые серые тучи, и в целом все указывало на то, что город пришел в упадок.
Каждое умирающее существо притягивает к себе всевозможных паразитов и санитаров: болезни, грибки и стервятников. Несомненно, их роль в круговороте природы велика, и не нашлось бы ни одного ученого, который опроверг бы это, но быть съеденным – это последнее,