Юле требовалось время, чтобы всё это переварить. Насколько же могущественный человек Федунтьев, что он может знать такое?
– А когда экспедиция в Самарканд, папенька?
– Да дня через три выезд, через неделю буду с людьми Федунтьева уже в Самарканде вскрывать гробницу Тамерлана. Пару десятков крестьян надо будет взять с собой. Мы пройдём через границу незамеченными, Петербург ничего не узнает. После нашего с тобой разговора я прикажу Модесту Карловичу объявить крепостным, что к нам в деревню едут гости из Кокандского ханства. Нужно печь караваи, много караваев. Хлеб-соль же, надо быть гостеприимными!
Он засмеялся.
– Папенька, ты издеваешься? Какие три дня, какая неделя?
– Такие. Если уж быть совсем честным, то технологии у «Красного террора» не просто продвинутые, а из… Немного не отсюда… У них есть тот второй артефакт из манускрипта. Ну, помнишь, металлический пояс с рубинами, которые и не рубины вовсе. Я думаю, таких поясов у них много. Благодаря этим поясам они здесь. Люди из «Террора» помогли мне перевести отдельные страницы из манускрипта. Оказалось, что он написан на диалекте английского языка, который ещё не создан. Они помогли понять мне шифр, но мне пришлось им раскрыться…
Он с интересом разглядывал побледневшее удивлённое лицо Юли. Отец не в первый раз выносил ей мозг. Но так, чтобы настолько, никогда прежде не было. В голове прозвучало воспоминание. Юродивый Мишенька причитал ей что-то вскрытие Тимура и нехристей. Она сообразила не сразу:
– Они… Заберут чашу себе?
– Да, Юленька, да. Мне пришлось согласиться на это. Они в поисках этой чаши слишком давно и были непоколебимы. Но они дадут мне отпить из неё. И, думаю, мне удастся взять пробы воды и материи из чаши. Мои познания в химии очень сильно увеличились со времён знакомства с этим преприятным человеком…
Внезапно он сменил тему:
– Кстати, а зачем ты так изуверски наказала бедного Дурёхова?
– Он