– Любому их слову?
– Да, любому. Ты ведь свои молитвы читаешь без купюр, не так ли? Так вот для меня каждое слово моей партии так же священно. И это я несу своим ученикам, и по моей вере верят мне и мои ученики. Как я могла бы учить их, если бы сама сомневалась, скажи? Я – верую, вот что.
– Так ты что, видишь себя кем-то вроде дьякона в Церкви?
– Да, если хочешь. Сравнение не хуже всякого другого. И у вас в Церкви та же иерархия, та же дисциплина, та же слепая вера, а точнее – доверие. Доверие к тем, кому доверено вести народ, пасти его.
– Пасти? Так вы, коммунисты, воображаете себя пастухами народа?
– А почему тебя это оскорбляет? У вас свои пастыри, у нас – свои. У вас одна вера, у нас – другая.
– Гм… А ты знаешь, Настенька, в этом есть какая-то правда. Может быть, правда даже более страшная, чем та, до которой додумались инакомыслящие бунтари. Не в этом ли корень воинственности вашего атеизма?
– Может быть, может быть. Вы тоже мечтаете о распространении христианства на все человечество. Ты сама мне рассказывала, как один из вас на суде прямо так и заявил: «Нам нужен весь мир!»
– Володя Пореш…
– Я ваших вождей по именам не помню, извини уж.
– Считаешь, что в историю они не войдут и их имена не надобно знать?
– Нет, не войдут. «Узок был их круг и страшно далеки они были от народа».
– Положим, Ленин это не о нас напророчил. Но ты хотя бы веришь в то, что эти люди, мы, то есть, действуем, исходя из нашей совести и наших убеждений?
– Какое это имеет значение?
– Ну, хотя бы то, что ваша партия клевещет на нас. Даже статью уголовную изобрели – «клевета на советский государственный и общественный строй» – какой-то уж вовсе сюрреализм Сажают за клевету тех, кто осмеливается говорить правду.
– Свою личную правду, заметь.
– И этого нельзя?
– Если это вредно для народа – нельзя.
– А почему вы, члены партии, решаете, что полезно и что вредно народу?
– Почему? Да потому, что мы и есть народ. И круг наш широк и живем мы среди народа. Как ты думаешь, кому больше поверили бы мои односельчане, тебе или мне, если бы мы вздумали при них вести эту дискуссию?
– Сегодня тебе, потому что тебя знают, тебе верят.
– Ну, вот круг и замкнулся – мне верят. А верят потому, что и я верю своей партии.
– Да, пожалуй, ты меня загнала в угол. Могу возразить лишь одно.
– Ну, попытайся.
– Если бы мы с тобой затеяли такую дискуссию, то посадили бы нас обеих, по одной статье.
– Да, поскольку такие дискуссии и запрещены. Но это еще не аргумент.
– Стоп, Настенька!