Не ограничившись научной работой, папа открыл почтовую станцию, где теперь продавал новенькие карточки и выставлял на обозрение старенькие – наиболее редкие из тех, что на время попадали в его руки. Покупателям особенно нравились видовые открытки Кёнигсберга и открытки Билибина вроде той, где он нарисовал село Подужемье Кемского уезда с такими игрушечными и в то же время суровыми северными домиками.
Возле выставочной стены я повесила мудборд, и покупателям он нравился ничуть не меньше! На днях я вложила в пластиковый кармашек на мудборде саморекламную открытку начала двадцатого века – визитку, напечатанную в виде полноценного открытого письма, которое автор при знакомстве вручал дамам или… даже не знаю, с кем он там знакомился и на кого хотел произвести впечатление. На карточке красовался паренёк с растрёпанной бородой, некий Карл Теннисон. О себе он скромно сообщал: «Я финн по происхождению, буддийского вероисповедания, могу творить различные чудеса. Могу пробыть 40 дней и ночей без пищи и притом быть весёлым и жизнерадостным. Могу бегать 12 часов подряд без отдыха, т. е. 200 вёрст в день. Могу проглотить столовую ложку живых холерных бактерий без всякого вреда для себя. Признаю себя безусловно бессмертным и буду жить бесконечное время на этой земле». Всё! Больше ни слова. Исчерпывающая характеристика для первого знакомства. Ну разве не прелесть?
– Огонь! – воскликнула Настя, когда я вчера показала ей открытку Теннисона.
– Хочешь себе такого?
– Спрашиваешь! Где ещё найти парня, который ложками ест холерные бактерии?!
– И, отметь, без вреда для здоровья!
Покупателям холерный Теннисон тоже приглянулся, и они уже купили с десяток репродукций его открытого письма. У нас продавались копии всех коллекционных карточек. Репродукций не было только у открыток, висевших за кофемашиной. Постороннего человека они бы, собственно, и не заинтересовали. Ещё до моего рождения папа с мамой отправляли их себе из семейных поездок в Москву, Гданьск и другие города. Я хорошо знала каждую путевую открытку родителей, лишь одна была мне совершенно незнакома – фотографическая карточка с полуразрушенным особняком на фоне лысоватых гор. Папа купил её много лет назад, но говорить о ней почему-то не любил. Маленькой я придумала немало историй об этом особняке, населяла его то контрабандистами, то привидениями, а сейчас перестала обращать на него внимание.
Открытки окружали меня с детства. Иногда папа выкупал особенно