На пути на Млечном след его остался.
А. Г. Поперечный
Смотрю на свою покровительницу и благодетельницу, и сердце в груди от радости начинает работать с перебоями. А что это она плачет навзрыд? Тут радоваться нужно – все-таки мне удалось вырваться из того странного страшного и непонятного мира. Ах да, она же ничего не знает и наверняка считала меня умершим. Но вот, протерла глазки платочком, лишь после этого по выражению её лица я понял, что узнан. Однако первая реакция Егоровны на явление «блудного сына» оказалась для меня совершенно непредсказуемой. Вместо того, чтобы кинуться на шею «свому дорогому Андрюшеньке» Третьякова разразилась громким нервическим смехом. Ладно, пусть повеселится женщина, оно ведь у самых железных леди нервы не из стальной проволоки, и реакция на стресс может быть самой непредсказуемой. Это еще очень даже хорошо, что, увидев меня, бабуля не грохнулась в обморок, а всего лишь весело расхохоталась.
Убедившись, что с самым дорогим для меня в этом мире человеком все в порядке, я буквально сполз по стенке на пол. Устал, как загнанная коняга. Дорога к дому оказалась вовсе не легкой прогулкой, как мне поначалу это виделось. Мир за Гранью (как его называют люди Орловых) вовсе не райское местечко, а некое подобие ада, и мы с моим новым приятелем в этом очень скоро убедились.
Впрочем, обо всем по порядку.
Проглот оказался существом вполне понятливым и самое главное – управляемым. А еще он был необычайно вынослив и быстр. Пятьдесят километров в час на участках без препятствий для него не были пределом, однако средняя скорость его передвижения держалась где-то на уровне тридцати. Таким образом, за четырнадцать часов непрерывного бега в светлое время суток нам удавалось преодолевать от четырех сотен километров и более.
Жаль, но по ночам мой «маунт» становился вялым и терял способность не то что бежать, но и вовсе передвигаться. Лишь смертельная опасность могла заставить его шевелить конечностями. Если бы не это обстоятельство, время, проведенное в пути, можно было бы сократить на несколько дней. Впрочем, это я уже наглею – всё нам людям мало, везде ищем еще большую выгоду. А куда уж больше? Теперь мне не нужно самому топтать землю ногами. А еще, отныне нам не мешали разбросанные по дорожному покрытию всякие мелкие предметы. Необычайно твердые копыта моего скакуна превращали проржавевший металл и потерявшие прочность композиты буквально в пыль. А мешавшие нашему продвижению более или менее крупные остовы транспортных средств я попросту отбрасывал «воздушными кулаками» на обочину, освобождая дорогу набравшему изрядную скорость Проглоту, не просто бегущему, а пережевывающему на ходу очередную любопытную тварюшку, примчавшуюся на свою беду посмотреть, что за тарарам творится на дороге.
Однажды в далеком детстве я стал свидетелем издевательства соседских мальчишек над бездомным котом. Они привязали в хвосту несчастного животного пару консервных банок и с радостным гиком гонялись за ним по двору. Впрочем, их радость продолжалась