Она попыталась представить нарисованную картину и упрямо тряхнула головой.
– Твои предположения страшны… но неправдоподобны. Германия и ее союзники хлебнули полной мерой. Вильгельм оставит Бельгию, тем все и кончится.
– Ты ошибаешься. Я знаю точно.
– Откуда?!
– Я же говорил. Мир сложней, чем кажется. Порою знания из будущего проникают сквозь столетие. Как смог простой мастеровой, не занимавшийся оружием, без образования, вдруг взять и сделать пулемет намного лучше, чем у германцев, французов, англичан и американцев?
– Ты меня разыгрываешь!
– Поиграем дальше. Автомат под пистолетный патрон, не имеющий аналогов. Ручная граната. Железнодорожный эшелон с 305-миллиметровыми морскими пушками на платформах. Сестрорецкому заводу подарил идею автоматической скорострельной винтовки под японский патрон «Арисака». Бомбомет. Хватит? Сама же перечислила мои, так скажем, подвиги, достойные для возведения в святые. По-твоему, я – самый гениальный изобретатель в истории человечества?
– Аудионы тоже взял из будущего?
– Не буду врать. Их здесь изобрели, но сочли нестоящей забавой. Я лишь помог оценить и применить новинку. Поскольку знаю, что на них построят связь, которая будет использоваться десятилетиями.
– С ума сойти…
– Помнишь встречу в Питере? Тогда я дорабатывал мотор с аэроплана, пригнанного из Франции. Этот двигатель сочли неперспективным… Не буду утомлять тебя деталями. Просто знай: подобные моторы будут актуальны и спустя полвека, даже век – на аэропланах и в авто. Я лишь доделал систему смазки газораспределительного механизма.
Юлия прижала пальцы к вискам.
– Ничего не понимаю в газораспределительных механизмах… Это все ужасно странно! Ты вправду видишь будущее?
– Прямо как тебя сейчас – не вижу. Ко мне приходят озарения – я получаю сведения о том, что здесь пока не известно. И в том числе – о страшной перспективе будущей войны.
– Если бы я не знала, что у тебя больше нет температуры, то решила, что ты бредишь…
– Вот именно. В бреду узнаю технические секреты, на полвека опережающие современность. Хороший бред, тебе не кажется?
Соколова замолчала, переваривая услышанное. Потом поднялась и пересела на полку к Федору. Через ткань одежды он почувствовал теплоту ее бедра.
– Скажи… Про нас с тобой ты тоже знаешь?
– Только то, что наше будущее мы построим сами, – он будто невзначай положил пальцы на кисть ее руки. – Каждый наш поступок, каждый жест его меняет. И я хочу построить лучший мир. А в нем, глядишь, и нам найдется место.
Она не убрала руку, сказала:
– В Париж