– С князем Юсуповым-Кошкиным довелось повоевать? Что бы он посоветовал?
– Врать не буду, господа. Не привелось. Знаком был – да. Сам привез его к пластунам в наш Хоперский полк. Там он совсем другую тактику применял. Вместо кавалерийского наскока в тыл врага пробирались медленно и тихо. Даже на велосипедах, чтоб не выдать себя топотом копыт. А еще он был могучий Осененный! Мог стопку водки силой взгляда поднять, в рот опрокинуть и на место вернуть, не расплескав! Такой человек был. Благодаря ему наши пулеметы – лучше германских. Вы их называете «митральеза де кат»[7]. Кошкин, расставаясь, мне один подарил на память. Он и сейчас со мной. А еще князь дал России гранаты, пистолеты-пулеметы, радиотелеграфическую станцию… Если б не погиб под Ригой, вызвав на себя огонь морских пушек, столько еще славного сделал бы для Отечества, для всех нас, господа!
Опустилась тишина. Конечно – идет война. Погибают многие. Но не все потери столь болезненны…
Ниссель кликнул денщика. В походе не принято, но повод был уважительный. Офицеры встали, обнажили головы. Выпили не чокаясь. Потом, обсудив задачи на завтра, разошлись.
Полковник, вняв советам казака, рискнул рассредоточиться. Каждый батальон получил отдельную задачу, выполнив которую, зуавы должны самостоятельно вернуться за Рейн.
Отряд, с которым Андрэ двинул к Штутгарту, должен был ворваться на машиностроительный завод, заложить взрывчатку и подорвать главное станочное оборудование. Никто не рассчитывал, что зуавы удержат город. Французский генштаб надеялся: этот удар вынудит кайзеровское командование отправить сюда часть резервов, тем самым облегчив наступление в Бельгии.
Поначалу замысел удался. Батальон отступил из Штутгарта, оставив за спиной дымы пожарищ на месте взорванных цехов. Увозил всего пяток раненых от перестрелок с фрайкором.
План не учитывал одного: у германцев имелось оружие, которое можно применить быстро. Раздался плотный гул аэропланных двигателей. Четверка «Фоккеров» спикировала на колонну. Затрещали пулеметные очереди. Нападение застало зуавов врасплох.
Месье Андрэ, ехавший в броневике, выскочил наружу. Вскинул «митральезу Кошкина» и выпустил диск одной очередью. И как прорвало! Вверх взметнулись стволы пистолетов-пулеметов, винтовок. Батальонный командир даже пытался попасть в «Фоккер» из револьвера. В летательные аппараты понеслись тысячи пуль! Один биплан клюнул носом и врезался в землю, к непередаваемой радости алжирских бойцов. Трое оставшихся легли на обратный курс, причем последний из троицы пустил серый дым, изрядно отставая и теряя высоту.
Собрали убитых и раненых, добили подстреленных лошадей. Командир батальона закрыл глаза месье Андрэ, безмятежно смотревшие в небо Европы так далеко от России. Велел не забирать его пулемет – так и похоронить с оружием. Это – честь для воина, павшего