Песок был вулканический, мелкий, серый пополам с чёрным. Светило солнце, и тёплый песок приятно грел уставшие от обуви ноги. Скоро из воды к капитану стали выбегать смешные розовые крабы. Капитан выбрал одного и приблизился к нему так, чтобы загородить собою солнце, и как только тень капитана упала на краба, тот замер, привстал на ножках и грозно поднял свои клешни, готовясь к обороне.
– Ты не прав, малыш, – сказал ему капитан больше для того, чтобы привести в порядок свои совершенно разбитые мысли. – Надо атаковать… Надо обязательно пытаться атаковать…
Капитан задумчиво посмотрел на матросов, сидящих у шлюпки – те старательно делали вид, что не глядят на него, но когда капитан направился к пальмовой роще, стоявшей выше по берегу, один из матросов вскочил и пошёл за ним. Повернув назад и посмотрев в упор на матроса, который и не собирался отводить глаза, капитан сел на берегу. Перед ним в заливе стоял бриг, а за его спиной, за пальмовой рощей, – капитан прекрасно знал это, – тянулись бесконечные тёмно-зелёные горы, а далеко над ними дымился ядовитыми парами невысокий вулкан.
Капитан ещё посидел так какое-то время и вернулся на бриг.
Весь этот день на бриге нестерпимо воняло жареной рыбой. Рыба была на ужин: матросы рыбачили весь день и наловили её вдоволь. На полубаке лежали ныряльщики и делали, как капитан понял, вентиляцию лёгких: их долгий, протяжный свист был слышен по всему кораблю.
Ближе к ночи, уже стало темнеть, капитан вышел из своей душной каюты проветриться. Рыбой уже не пахло, а пахло хорошим кофе и крепкими сигарами, запах которых тянулся с капитанского мостика. Где-то на баке бренчали гитара и банджо, и раздавались звуки негромкого пения.
Капитан чуть прошёл по правому борту и наткнулся на старого водолаза. Испанец стоял у борта и, увидев капитана, в знак приветствия важно коснулся рукой своей широкополой шляпы. Капитан подошёл к нему и встал рядом, опять напрягая свою память, но внешне спокойный. Какое-то время они стояли молча, потом к ним подошёл младший сын старого водолаза. В руках он держал поднос, на котором лежали две сигары, и стоял зажжённый фонарь.
И когда старый водолаз, взяв одну сигару, предложил капитану вторую, капитан его неожиданно вспомнил: Гавана, тридцать восьмой год, дядя Пепе…
Капитан посмотрел в спину удаляющегося с пустым подносом Серхио и спросил:
– Как здоровье сеньориты Авроры?..
– Сеньоры Авроры Гонсалес, – степенно поправил его дядя Пепе, он зубами откусил кончик своей «табакос» и сплюнул его за борт.
– Ваша племянница вышла замуж? – спросил капитан и тоже откусил кончик своей «табакос».
– Да, сеньор капитан… За испанца из Наварры, – медленно ответил дядя Пепе, он поднял фонарь с палубы, открыл его и принялся раскуривать