В этот же момент в деревне больше не осталось тех, кто мог нарушить покой зимней ночи.
День близился к ужину. Снегопад уже утратил былое утреннее неистовство, запорошив буквально.
Кичиро тщательно протирал столы, периодически клацая по полу деревянной ногой. Под этот размеренный стук, а также смачные причмокивания пожилого пекаря, доедавшего свою рисовую лапшу, на окне развалившись дрых толстый рыжий кот. Отец Кичиро ни раз говорил, что блохи на «шерстяном паршивце» скоро будут размером с крыс в кладовой, ибо этот лентяй отказывался ловить что бы то ни было, кроме дзена. Парень проковылял к следующему столику. Он и без отцовских напутствий знал, что их трактир должен сиять чистотой. Времена в поселке не самые пышные, да и зимой приезжих меньше. Свинарник уж точно не принесет доход.
За окном по улице, во весь опор, пронеслась лошадь, вздымая с неубранной дороги облака снега. Кичиро, перегнувшись через стол, проследил за ней взглядом. Всадник был патрульным и спешил, не щадя животину. Вверх, по этой улице, было только два значимых места – кузница и усадьба даймё[4] Ёкояма. И навряд ли этот солдат высекал искры копытами побыстрее переподковать своего коня. Молодой человек не успел разглядеть, кто это был. Хотя он вполне мог и не узнать: с тех пор, как ему пришлось оставить службу, в гарнизон поселка прибыл уж ни один десяток новобранцев.
Пожав плечами, Кичиро вернулся к работе. Дела военных больше его не касались, о чем он, не в силах обмануть кого-либо, жалел.
Шесть лет прошло с той ночи, когда они выследили полдюжины разбойников, потрошащих каждого встречного торговца, и устроили им сечу. Бой был скоротечным и легким, но один из головорезов успел дать выстрел из арбалета. В икру Кичиро. Болт пробил наголенник, разорвав только мясо и чудом не раздробив кость, но рану не успели вовремя прижечь и обработать, пока отряд добирался до заставы. Видно самим богам было угодно, чтобы гангрена и последующая ампутация по самое колено привели юного Кичиро в трактир к его отцу.
Можно ли винить кого-то в случившемся? Кичиро знал, что можно. Себя. Раз попали, значит был слишком медлителен, плохо тренировался. Слаб. И потому парень совсем не держал обиду на свою судьбу, изо дня в день помогая отцу содержать трактир. Это была достойная работа, не позорящая себя и семью.
Прошло около часа, когда за окном снова раздались будоражащие повседневность звуки. Скрипя осью и снегом, показалась старая пастушья телега, влекомая пегой кобылой. В ней сидел кучер и человек, закутанный с головой в одеяло, пошатывающийся из стороны в сторону от неровной снежной колеи. Саму телегу конвоировали еще трое солдат.
Их Кичиро узнал. Юго-восточный погранотряд.
Входная дверь отворилась, и вместе со снежной