Усмехнувшись, взяла листки. Начала читать и обомлела. Подруге следовало писать эротическую, а то и порно литературу. Если она пыталась проделать со своим парнем хотя бы десятую часть описанного, я отказываюсь понимать, почему они расстались. Разве что только Павел непроходимый ханжа. Многое из того, о чём со вкусом и полным знанием дела писала подруга, мне было известно разве что по названиям. И то, к моему стыду, не всё.
Настал мой черёд. Я честно попыталась не ударить в грязь лицом. Как выяснилось, мои собственные фантазии оказались весьма скудными. Безусловно, мне нравились красивые парни, горячий секс, но… Главным было не это. С детства я не выносила глупость и пошлость. Недалёкие люди обоего пола вызывают у меня полное отвращение. А вот интеллект, напротив, привлекает. Не только привлекает, но и возбуждает. Другое дело, что людей, способных возбудить меня интеллектом, исчезающе мало. Когда-то я пыталась обсудить эту тему с подругами, но все из них только пожимали плечами. Нет, говорили они, мужчина, конечно, должен быть умным. Но хочется его не за это. За некую харизму, мужественность, сексуальность. За запах, в конце концов.
Мне тоже всё это импонировало. Но интеллект… Боги мои, нет ничего сексуальнее, желаннее, восхитительнее игры человеческого разума.
Жаль, для призыва инкубов всё это совершенно не годилось. Пришлось вспоминать рассказы подруг, случайно прочитанные статьи в интернете, горячие эпизоды из фильмов. Наскребла в итоге не так много: разорванную в порыве страсти одежду, непристойный шёпот, возбуждающий массаж. По сравнению с грёзами Кэти мои каракули напоминали откровения монахини, которая в монастыре же и родилась и мужчин в принципе никогда не видела, разве что на картинках, да и то в монашеском одеянии.
Кэти скептически хмыкнула, но ничего не сказала. Мне уже порядком наскучила тема с фальшивым вызовом. В отличие от своей импульсивной подруги, я точно знала, что никаких инкубов не существует. Поэтому можно хоть квартиру на них переписать, это безопасно, но совершенно бессмысленно.
Поэтому решила откланяться, клятвенно пообещав Кэти сжечь свою записку, как только доберусь домой. Подруга, которая неплохо меня знала, подозрительно посмотрела в мои чистые правдивые глаза (по крайней мере я надеялась, что они выглядят именно так) и твёрдо потребовала сжечь записку при ней. Я притворно оскорбилась таким недоверием и отговорилась грубым нарушением ритуала. Уж не хочет ли подруга насладиться экспериментов в одиночестве, без меня? Кэти скептически хмыкнула, но я стойко выдержала её скептический взгляд и была такова.
Приехав домой, без малейшего зазрения совести улеглась спать, но была нагло разбужена телефонной трелью. И когда я уже приучу себя отключать телефон на ночь?! Это же так просто. Просто выключить звук. А ещё лучше – авиарежим.
– Ань, – неугомонная подруга слишком хорошо меня знала, – признавайся, ты сожгла записку?
– Сожгла! – не очень по-дружески рявкнула я, безуспешно пытаясь определить который час. – Вообще-то я спала!
– Поклянись