– Да.
– Тогда у вас. Так тетя Тамара сказала.
– Ты на поезде приехала, да?
– Да, почти трое суток ехали.
– Зыкинско! – восхитилась Наталка. – Тебя как зовут?
– Катерина.
– Как? Карина?
– Смотри, видишь, там вода? – Мишка показал на яму рядом с углем. – Мы там всегда ноги моем. С грязными ногами тебя во двор не пустят.
– Почему? – удивилась я.
– Нельзя во двор в грязной обуви заходить, – сказал он.
Наталка вскрикнула, но Мишка строго на нее посмотрел, и та замолчала.
– Если хочешь тут жить, нужно правила соблюдать. Ты же не местная, так что слушайся. Или ты боишься?
– Ничего я не боюсь.
Вся компания во главе с Мишкой следила за тем, что я делаю, только Наталка отвернулась.
Я стала снимать сандалии, которые мама купила мне буквально неделю назад – специально к этой поездке. Они были дорогие и красивые – белые с цветочным узором. Мама достала их в «Детском мире», чтобы хватило на лето. Я с ужасом обнаружила, что на правой сандалии ремешок болтается, вот-вот оторвется. Я знала, что мама не будет ругать за сандалии, но мне они очень нравились.
Носки я тоже сняла и бросила на землю. Наталка не выдержала и подняла их с земли. Девочка всегда остается девочкой.
Я встала в холодную вязкую жижу и немедленно приклеилась ногами ко дну. Попыталась вытянуть ногу. Получалось с трудом.
Мальчишки во главе с Мишкой загоготали.
– Дураки, – сказала им Наталка. – Вылезай, не бойся. Это саман[1] обычный, – сказала она и протянула руку, чтобы помочь мне выбраться.
Но мне вдруг стало страшно. Я застыла, боясь пошевелиться.
– Вылезай, – просила Наталка, – это солома и глина. Надо ногами месить, чтобы потом кирпичи делать. Все ногами месят. Мишка просто пошутил. Он на самом деле хороший, только иногда дурак.
– Да, я дурак. – Мишка уже тоже стоял рядом и протягивал мне руку.
Но я не двигалась. Мне казалось, что ног у меня нет. Я их не чувствовала и думала, что, если пошевелюсь, упаду и меня засосет с головой в это гадкое месиво.
Наталка уже чуть не плакала. Ребята давно не смеялись и кричали, чтобы я не боялась и вылезала.
– Не могу, – прошептала я, – это же как болото. Я читала. Если пошевелишься, то сразу утонешь.
– Болото? Какое болото? – Мишка заметно волновался. – Знал бы, что ты просто боишься, не шутил бы. Я ж думал, ты кокотка, а ты вроде нормальная. Не сдала нас.
И тут я будто очнулась, среагировав на слово «кокотка».
– Почему ты назвал меня кокоткой? – вежливо уточнила я.
– Откуда я знаю! Бабушка так говорит, – разозлился Мишка и начал тянуть меня за руку.
– Его бабушка его маму так до свадьбы называла. Считала, что она много строит из себя, – пояснила серьезно Наталка. – Но Мишкин папа все равно женился на его маме.
– Откуда ты знаешь? –