– Не люблю сплетничать.
– Даже для спасения собственной жизни? – сурово спросила я.
– Поскольку сплетничать я не люблю, то и рассказывать мне нечего.
Нет, ну вы его послушайте! Вопиющая незаинтересованность в обелении своего доброго имени… Я открыла было рот, собираясь это высказать, но он нахмурился и приложил палец к губам. Разве что не шикнул на меня. Мол, болтать на похоронах невежливо, хоть церемония пока и не началась.
Между прочим, здесь не я одна была невежливой. Поодаль от основной толпы крутились две бойкие старушки, переговариваясь приглушенными голосами и ахая. Эти точно сплетничать любят. Вот к ним и подойду!
Я ненавязчиво протолкнулась к потенциальным источникам информации, пристроилась сбоку, развесив уши.
– …недолго-то Стефке красоваться осталося, – расслышала обрывок фразы первой старушки, – поговаривают, что шиш – вот ее наследство.
– Нечиво чужих мужей уводить было, – поддакнула ей вторая, – духи всё видють.
– Мне она тоже не нравится, – совершенно искренне вставила я.
Сплетницы встрепенулись, словно забыли, что они на кладбище не вдвоем.
– Ты хто? – поинтересовалась та, что постарше, сморщенная, как изюм.
– Девушка я не местная. Очень удивлена, что молодая красавица хоронит столь престарелого супруга. Но, может, я ошибаюсь и воспыланию страсти все возрасты покорны…
– Ага, щас, – расстроенно ответила старушка порумянее. Будь оно так, наверное, сама бы от молодого супруга не отказалась. – Вот Боннушка за него по любви выходила, раз сама денег евойных не взяла.
– Вероятно, они по-хорошему расстались?..
Сплетницы окинули меня насмешливыми взглядами и рассказали, что я неправа. Стефания, вдова господина Бурдона, раньше работала горничной в его доме, и Бонна как-то застукала их вместе. Велела немедля уволить негодяйку. Но он подумал и решил, что негодяйку оставит. Видимо, очень уж заботился о порядке. Не выдержав такого унижения, госпожа Бурдон подала на развод и заявила, что ей от старого кобеля ничего не нужно, в том числе имущество и фамилия.
– А общежитие у нее откуда взялось? – полюбопытствовала я.
– То ее двухэтажный домина от матери, – просветила румяная старушка, – недалече от центра города. На то, шоб красоту там навести и открыть двор постоялый, денег у нее не нашлося. Но она не растерялася и устроила общежитие, подрядила сынка своего Элвина помогать. Для тех, кто у них комнаты снимает, недорогая крыша над головой куда важнее, чем интерьеры распрекрасные.
Хм, выходит, мотив у Бонны есть – месть! Что до денег… Это она тогда из гордости отказалась, а сейчас могла и передумать.
Большего я выяснить не успела, музыка заиграла громче, знаменуя начало церемонии. Первым с прощальным словом выступал сын господина Бурдона. Как только зазвучал его тихий скрипучий голос, белочка, которая до этого сидела спокойно, вдруг завертелась юлой. Я мигом прижала руки на груди. Со стороны