– М?
– Откуда у тебя хорошее знание испанского?
– Испанский в школе был обязательным вторым языком. Моя м-ма… – запинаюсь на болезненной теме. Не понимаю, как мне теперь представлять маму другим. Как маму или как Эмбер? – Вдобавок моя мама заставляла ходить на курсы. И в классе я прекрасно ладил с мексиканцем. Диалект другой, но практика все же была.
– Ничего себе! Звучишь ты местами лучше меня, хотя я здесь прожила двадцать лет.
– Спасибо, – улыбаюсь уголками губ, – думал, все намного хуже.
– Нет-нет! – возражает Паммела. – Я хочу попросить тебя кое о чем.
– Попросить?
– Да, – начинает она, – я безумно соскучилась по американскому английскому. Может быть, мы могли бы на нем разговаривать?
Я незамедлительно перехожу на английский, и Памелла воодушевленно улыбается.
– С удовольствием!
– Ох! – Памелла громко выдыхает и продолжает говорить уже на английском. – Я думала, сойду с ума от количества испанского в жизни. Спасибо! Я так скучала по родному языку.
– Обращайтесь, – хмыкаю я.
– Утром я не успела спросить. Есть ли у тебя предпочтения в еде?
– Вы собираетесь для меня готовить? – удивляюсь я.
– Да, ты ведь теперь почти что член нашей семьи.
– Не стоит, я сам буду покупать еду.
– Перестань! – хмурится Памелла. – Я приму это за оскорбление.
Неловкость повисает в пространстве. Их семья не должна меня кормить.
– Спасибо.
– Ты подумай и завтра мне скажешь, что любишь, а что нет.
Доброта Памеллы и ее радушие кажутся мне такими невозможными, но в то же время по-настоящему необходимыми.
– Хорошо.
– Все, теперь я ухожу. Ты устал с дороги. Отдыхай! Если понадобится что-то, зови!
– Доброй ночи, Памелла.
Я закрываюсь. Выключаю свет и наконец вдыхаю полной грудью. Хочу прочувствовать момент одиночества от кончиков пальцев до макушки.
Я здесь. В Испании. На шаг ближе к цели.
И это начало большого пути навстречу моей матери.
Вместо того чтобы разбирать вещи, я без сил падаю на кровать. Запах чистого белья щекочет ноздри. И это последнее, что я чувствую перед тем, как проваливаюсь в сон.
Туман расстилается над городом, окутывая Салоу темным покрывалом. Ночь настигает жителей и обрушивается на них ярким звездным небом. Где-то вдалеке слышатся звуки фламенко. Кто-то с упоением ласкает гитарные струны, позволяя городу затрепетать в предвкушении кульминации. Мелодия все отчетливее раздается в ушах – в этой музыке столько жизни, что хочется верить – еще не все потеряно.
– Трестен? – слышу незнакомый голос над собой.
Я поднимаю голову и замираю. Небо в яркую крапинку, оно устлано звездами, и сияет просто фантастически.
Горячий песок обжигает ноги, и кровь моментально разносится по всему телу. Я вздрагиваю, когда разгоряченных ступней касается морская волна.
Силуэт