Говам подвел меня к возвышению и остановился. Джедрека поставили рядом со мной, и охранники веером окружили нас, а Сонасса полностью отбросила свои ухмылки и ужимки.
Я почувствовала, как брови поползли вверх, и огляделась вокруг, не столько подмечая детали, сколько пытаясь удержать колотящееся сердце от того, чтобы оно не вырвалось из груди и не затрепыхалось на полу. Желудок скрутило узлом в ожидании того, что должно произойти.
Дверь открылась, и вошла кучка охранников, – все в свободных черных рубашках и обтягивающих черных штанах, заправленных в блестящие сапоги, как у Говама и его подручных. Они встали полукругом у трона, и некоторые оказались перед нами. Наконец появился Долион, всем видом излучающий высокомерие и самомнение. Его длинная пурпурная бархатная накидка, подбитая по краям пушистым белым мехом, волочилась за ним по полу. Следом шли еще два демона, чью вонь я почувствовала даже на расстоянии. Затхлая и невыносимая, она показывала их могущество, не так уж далеко отстающее по шкале силы от самого короля демонов. Их кожа имела одинаковый голубой оттенок, и схожие по виду рога изгибались вверх от висков.
Долион взошел на возвышение и сел, запахнув вокруг себя плащ. Остальные заняли места по бокам от него, на ступеньку ниже. Иерархия была ясна даже для идиотов.
Руки Говама сжали мои локти, когда все охранники вокруг нас поклонились, опустив головы. Он силой заставил меня принять подобострастную позу.
«К черту все! – Драконица затрепыхалась внутри меня, пытаясь вырваться на волю. – Я не буду кланяться этому ослиному ублюдку!»
«Ты сейчас оскорбляешь ослов». Я стиснула зубы, но удержалась в глубоком поклоне, глядя вверх сквозь ресницы и склонив голову.
Долион наблюдал за мной пристальным взглядом, опершись локтем на подлокотник трона. Он хотел увидеть, как я подчинюсь.
Огонь бушевал во мне. Я точно знала, что могла бы убить его. Я обладала мощью. Обладала силой. И самое главное – во мне пылал гнев. Давний гнев за то, что он сделал с моей семьей. С нашей деревней. За людей, которых он убил. За те увечья, которые он нанес моему суженому.
За те страдания, которые он причинил.
Самка рванулась наверх, практически оказавшись на воле. Я почувствовала, как пальцы Говама впились в мою кожу – предупреждение. Или он просто сам напрягся.
«Сейчас не время, – с трудом процедила я сквозь туман в голове, такой же красный, как глаза Долиона. – Я могу