С кладкой кирпичей Владу уже пришлось столкнуться в экспедиции, когда леспромхоз выделил им под камералку дом-развалюху на окраине карельского посёлка Тикша. К дому прилагалась в таком же состоянии баня, и им пришлось всем мужским коллективом ремонтировать и то, и другое. И хочешь, не хочешь – пришлось приобретать навыки и в плотничьем, и в печном деле.
– А уж трубу как-нибудь согнём – весело подумал он.
Когда официальная часть визита была закончена, они вышли в парк, находящийся рядом, и присели на скамью. Свежей зеленью чудесно пахла поднявшаяся уже в полный рост трава и молодые листья тополей, и Владу подумалось, что как быстро пролетел для него нынче май. Не случись тогда с ним беда, он в это время был бы уже в «поле»[5], стучал бы молотком по кварцитовым «обнажениям»[6], откалывая образцы и замеряя микрорентгены…
А что теперь? Молотком он, кажется, будет стучать и там.
Забивать гвозди? С этим он справится даже левой рукой, уже попробовал. Да и плиту, наверно, сложит, просто надо пойти в Дом книги и купить книжку по печному делу, он у кого-то видел такую. А вот как «построить» отношения с ребятами? Но ведь дружить со сверстниками он может! Значит, найдёт общий язык и со школьниками, не так уж он от них по возрасту ушёл…
Увлёкшись своими мыслями, он не сразу заметил, что Константин Павлович ему что-то рассказывает:
«Кашеварить-то я с детства любил. На рыбалке с пацанами если с ночёвкой и уху варить – так только я. Ребята уже знали и никому кроме меня не доверяли. На службу перед войной когда пошёл, то уже в военкомате заявил, что в повара хочу и не потому, что просто служить не желаю, а люблю людей кормить. Ну, меня сразу в школу поваров и определили, обычно призывники туда не особо рвались. А когда заканчивал, спросили: – где служить хочешь – в пехоте или во флоте? В пехоте будешь просто повар, а на флоте – кок, хотя годик и переслужить придётся. Согласился я. Как же – кок! Сначала в большой гарнизонной столовой в Кронштадте служил, вроде как стажировка под присмотром, а потом на корабль перевели. И на тральщике служил и на эсминце, а тут война». Он замолчал и полез в карман за папиросой. И Влад понял, что сейчас будет самое главное. И не ошибся.
«Всю Балтику, считай, вдоль и поперёк избороздил, сколько товарищей похоронил по-матросски – за борт, котлы на плите осколками, бывало, прошибало, сам цел оставался.
А в сорок четвёртом где-то у Польши большим снарядом с берега садануло рядом с моим камбузом, и мне большим осколком по ноге… Хорошо ещё, что колено целым осталось»
Он опять умолк. И вдруг широко улыбнулся, говоря:
«Должны мы с тобой сработаться, два калешных. И хорошо, что с разных сторон, не так смешно смотреться будем.
Они ещё посидели немного, болтая о разных мелочах. Владу всё хотелось спросить об отношениях с ребятами, но Константин,