Несмотря на спешку, картина, с ее точки зрения, получилась шикарной. Она изображала всех членов Совета привязанными к пылающим столбам.
Леопардесса окинула взглядом остальные стены, изображающие другие картины. Все они изображали схожие сюжеты, правда в основном на них доминировал массовый убийца и психопат Алекс Багенге. В которого Тоя, как она сама уже горько признавала, была влюблена до самого кончика хвоста.
В любом случае, новая ее картина подходила к старым идеально – и по сюжету, и по композиции, и по краскам.
Электронное табло часов показывало 3:30. Следовало сходить в уборную, позавтракать и начинать работать. В шесть утра, через два с половиной часа, должен появиться врач из госпиталя Абрафо, и взять у нее кровь на анализ. Доктор Кей беспокоился по поводу излишне высокого, с его точки зрения, расхода стимуляторов. Вчера стимуляторы закончились, и она позвонила ему с просьбой прислать новые.
Притом, что старых ей должно было хватить еще на три недели.
В какой-то момент, несмотря на уже скопившуюся передозировку, она стала принимать их бесконтрольно. Ее мозг и ее тело, вымотанные недосыпом, так и не восстановившиеся после взрыва в Чумном квартале, не успевали за ходом событий. Бесконечные совещания и брифинги своих сил ей не оставили. Силы пришлось занимать у таблеток.
И до прихода врача ей предстояло сделать множество дел.
Она подошла к двери кабинета и аккуратно приоткрыла ее. Напротив дверей, прямо на полу, подложив под голову планшет и папку с донесениями, спал молодой волк, с шерстью черной, как воды великого Арсина, несущего свои воды к далекому-далекому океану. Перед волком лежали пакеты с мясом. Судя по размерам – с двойной порцией.
Кто-то из других коллег, тоже либо не спящих, либо очень поздно ложащихся и тоже в своем кабинете, решил то ли пошутить, то ли вправду позаботиться о волке, укрыв его одеялом. Одеяло было невыносимо розовым, с тут и там изображенными на нем фиолетовыми бабочками, за которыми с сачком охотился веселый щенок.
Интересно, чье это одеяло? – подумала Тоя. Вполне вероятно, утром на доске объявлений появится фотография безмятежно дрыхнущего Ирку под розовым одеялом, и всё Управление станет над ним потешаться – припомнят даже спустя пятьдесят лет. И не важно, доживет ли до этого момента сам Ирку.
Стараясь не шуметь и не будить волка, она сходила в уборную, вернулась обратно, тихонько закрыла дверь. Затем прошлась по кабинету, с шумом сдвигая вещи и хлопая книгами.
Через пару минут раздался стук.
– Да!
В дверь просунулась черная волчья морда.
– Госпожа полковник?
– Входи, Ирку. Не спится?
– Никак нет, мэм. Много работы. На самом деле, я пришел что-то в районе часа ночи, и уснул под дверью.
Тут он заметил картину. Вид горящих фигур, в которых абсолютно точно узнавались члены Совета, явно пришелся ему по вкусу – уши встали торчком, а хвост несколько раз мотанул по ногам.
– Шикарная