Но было уже слишком поздно.
Глава 2
Монотонные разговоры начались ещё давно, но на меня они не производили никакого эффекта, кроме ещё большего усыпления. Когда затихла барабанная дробь дождя, тоже, впрочем, успокаивающая, в ушные коридоры начало проникать что-то неприятное. Что-то непрестанно гудело. Нет, точнее будет сказать – зудело.
Лишь спустя некоторое время до меня дошло, что это лампа. Помимо раздражающего звучания, она также излучала хоть и довольно тусклый, но какой-то кислотный, почти разъедающий предметы вокруг – свет.
Дрёма окончательно сдала свой пост, и я очнулся.
Первое, что до меня дошло – я голый.
Вот такой вот незавидный и обескураживающий факт. Кто-то, судя по всему, те люди, голоса которых я слышал, зачем-то меня раздели. И хоть трусы на себе ощущал, отсутствие всей остальной одежды пугало.
Попытался вспомнить, что это за люди, и где я вообще нахожусь, но мозг словно был переполнен чужеродными воспоминаниями. Трудность состояла в том, чтобы понять, какие из них принадлежат мне, а какие… а кому, собственно, принадлежат другие?
Создавалось впечатление, что Бог небрежно выхватил сознание одного человека, вылил его в шейкер, туда же добавил сознание второго, соединил стаканы и яростно, как мускулистый мексиканец с маракасами, всё это дело встряхивал в течение шести дней. И лишь на седьмой он, решив, наконец, отдохнуть, вылил получившуюся жижу в мою голову.
"И кому это пить?" – Подумалось вдруг.
Когда в дальнем углу помещения услышал яростные глотки, а потом смачную мужскую отрыжку, стало слегка не по себе. Стал надеяться, что вся эта история с голым мной и беспардонным мужиком не будет иметь никакого нетрадиционного исхода.
Склонившееся надо мной женское личико сначала испугало, но в целом – успокоило. Незнакомка не произносила ни слова, а лишь тщательно рассматривала меня. Будто ребёнок, в жаркий летний день, жадно облизывала взглядом моё лицо-мороженое.
Её взор закончил с моим лицом и соскользнул ниже. Будто споткнувшись о что-то неприличное, вернулся обратно и заставил порозоветь щёки. Мои, как бы проявляя солидарность к её щекам, сделали тоже самое.
Неловкая ситуация хоть и пощекотала нутро, но заставила прогреться, нагнать крови по всему телу. Я осознал, что наконец могу шевелиться. Первое, что сделал – съёжился, чуть повернулся вбок. Для того, чтобы хоть как-то закрыться от чужих глаз.
– Тебе, наверное, холодно? – Неверно истрактовала мои движения девушка. Но я не стал спорить и кивнул головой. – Сейчас. – Попросила подождать.
– Пап, – обращалась она, видимо, к тому, кто так отвязно рыгал минуту назад, – потрогай одежду. Она уже высохла?
Спустя три секунды донеслось:
– Не…
– Блин, может я тогда до дома