что черту переступать нельзя. Я отдавал себе отчет, что хотя Буй и Тур были моими братьями, они могли в любой момент отойти, дистанцироваться, как это бывало в период моей романтической любви к Заре, избежав противостояния с большинством, для чего следовало прислушиваться к общественному мнению, открещиваясь от отщепенцев, поступая по законам стаи. Я не питал иллюзий на этот счет, и меня не беспокоила перспектива быть изгоем, так как этот путь был пройден мной добровольно. Я глядел дальше, и, несмотря на то, что изгнание Чака для меня было дело решенным, я хотел, чтобы Буй и Тур с самого начала остались на моей стороне, сохраняя шансы в противостоянии со стаей. «Гор, ты сильно изменился, – снова тихо прошептал Тур, – появилась неприсущая тебе жесткость, твердость, бескомпромиссность, что за тобой никогда не наблюдалось… ты был романтичен, и вся стая любила тебя за это… ты был скромен, чувствителен, ты был поэт… все видели, что ты неравнодушен к Заре, и сама Зара это тоже видела… утки поговаривали, что давно не наблюдали таких нежных чувств, такой привязанности и бескорыстия… твое благородство покорило всех… ты не требовал ничего взамен от предмета своей любви, боготворя ее за то, что она есть… это ли не высшая степень самопожертвования, и поверь мне, глубоко в душе Зара это ценила. Когда ты улетал, стая сочувствовала тебе, включая Зару… каждый селезень, каждая утка глубоко в душе понимала твои страдания, одобряя твое решение на время побыть одному, чтобы справиться с душевной болью… теперь ты возвращаешься и устраиваешь настоящее преследование Чаку, что идет вразрез с тем, каким ты был и каким остался в памяти и в сердцах нашей стаи… даже Зара в недоумении. Если ты прогонишь Чака, я не думаю, что это принесет тебе что-то взамен… Зара от тебя отвернется, а стая тебя прогонит… через некоторое время Чак вернется, и стая примет его как жертву агрессии. Ты будешь навсегда изгнан из стаи, и о тебе останется дурная память… я не думаю, что это мудро с твоей стороны». «Тур, – тихо прошептал я в ответ, – ты мне брат, и только поэтому я дам тебе мой ответ. Тебя не должно волновать мнение стаи. Нам нужно быть вместе в любой ситуации. Чтобы я ни сделал, ты должен быть рядом со мной… и знай, что бы ты ни сделал, я буду рядом с тобой, даже если ты будешь неправ, даже если ты преступишь законы стаи, законы природы, законы Вселенной, мне это будет неважно… в этот момент я буду рядом с тобой. Вместе мы сила, а стая посудачит и перестанет… увидишь, через некоторое время стая все забудет, и мой поступок не будет выглядеть безобразным, а Чаку вспомнят его хамоватость и неприятные повадки. Мы живем в мире, где победитель получает все: Зару, одобрение стаи, почет и уважение». «Мне нравится то, что говорит Гор», – так же тихо вступил в разговор Буй, и в его голосе прозвучали нотки энтузиазма и восторга. Буй всегда был готов на авантюры, так сказать, за компанию, оставаясь натурой менее рассудительной и редко сомневающейся: «В этом что-то есть. Утрем клюв этому Чаку, чтобы неповадно было и другим связываться
