и эмоциями, где характер потока мыслей определяется высокой степенью откровенности и открытости моего отношения к окружающим и к самому себе, объективно обосновывая свою неприспособленность к практической деятельности чрезмерной склонностью к рефлексии, владеющей мной при рассмотрении тех или иных проблем, отчего мое сознание лавирует в потоке многообразия возможных следствий, большая часть которых представляется мне несопоставимыми по своей ценности и характеру или порой противоречащими друг другу и в итоге служит отправной точкой моей нерешительности, выражающейся в потребности умозрительного созерцания очевидных решений, и в силу этой особенности меня никогда не увлекала жажда поступков и еще менее подвигов, отдавая предпочтение наблюдениям, находя в этом пищу для размышлений над событиями и действиями, управляемыми другими, ограничиваясь брошенным в той или иной ситуации словом, будь то в состоянии отчаяния и раздражения или же, что чаще всего случалось, в состоянии восторга и неподдельного энтузиазма, в котором мы неизменно находились в те дни, и, невзирая на эту особенность моей личности, порой я сожалел, что природа не наделила меня лидерскими способностями, признаваясь, что в этом случае я мог внести свой скромный вклад в приближение Великого паломничества, встав в ряд с наиболее выдающимися представителями нашего поколения, вписав свое имя в историю не только нашего рода, но и мирового сообщества микробов, которые по достоинству оценят достигнутое, как самое величественное и святое деяние, отчего я глубоко в душе нередко переживал, что обладаю слабыми способностями оратора и того менее – организатора, спрос на которых в момент подготовки к подобным акциям столь неимоверно высок, но, вместе с тем, я и здесь оставался последовательным, понимая и принимая ту божественную мудрость, сообразно которой, помимо избранных, творящих историю, всегда рядом должны быть уполномоченные, понимающие происходящее, проявляющие восхищение, глубоко проникая в суть любого события, поступка и того вклада, который вносится каждым участником, что не менее важно для свершения исторических событий, которые не останутся в памяти поколений без участия тех, кто эти действия наблюдал, осмысливая их в историческом контексте, готовясь к передаче постигнутого будущим поколениям со всеми подробностями, и в силу этого аргумента размышления о моей роли успокаивали меня, нашептывая о божественной миссии, возложенной на меня всезнающим и всепонимающим провидением, присутствие которого я неизменно ощущал в каждом событии, в каждом брошенном слове, где бился пульс очевидно выдающихся событий, и в этом отношении меня никогда не покидало устойчивое ощущение, что деяния Тома окажутся более великими и достойными славы, нежели те, что будут совершены Кеном, хотя доверие наших вождей к Кену, основанное на его чувстве уверенности в себе и веру в общее дело, не могло идти ни в какое сравнение с отношением, служившим признанием
