прежде всего о нашем обществе, которое мы покинули, и его слова звучали настолько вольно, что мне оставалось удивляться дерзости его суждений, которая, как я теперь понимал, всегда в нём жила, найдя свой выход, и, несмотря на его непочтительность к нашей идее, я продолжал слушать Тома с доверием и уважением, с которым всегда относился к нему, хотя впоследствии я вспоминал эти слова с болью и даже теперь помню слово в слово все сказанное в том смысле, что «не стоит жалеть о том, что нам пришлось отказаться от участия в Великом паломничестве», и эти его слова звучали с той игривой легкостью, которая контрастировала с размышлениями, полными смиренного благоговения о целях и предназначении Великого паломничества, звучащими из его уст незадолго до этого, что «это обман и ложь, облеченные в красивые слова», что «паломничество – это заурядный поход, так сказать совместная прогулка большого количества микробов», и в этом контексте «наш с тобой поход с таким же успехом можно назвать паломничеством», а «красивые слова вроде “Великий” превращают любую банальность в предмет почитания, превозношения и преклонения», тем самым «наполняя суррогатным смыслом пустоты в сознании, поднимая ожидания и культивируя одержимость», что на самом деле «это обманчивое наполнение вследствие массового одурманивания сознания большого количества микробов, где каждый стремится к тому, к чему стремятся остальные, где каждый хочет быть там, где мечтают быть остальные, где каждый ценит и почитает то, что ценят и почитают остальные», что во многом «объясняет нашу изолированность от остальных микробов», так как «только находясь в изоляции, можно эффективно манипулировать коллективным сознанием, управляя этим процессом, приучая отдельных членов сообщества к тому, что, только мысля как все, следуя решению вождей, думая, как завещали предки, как указано в святом Откровении, как велит догматика, можно достичь высшей степени консенсуса во славу нашего рода», что это «пустые слова», так как «нет никакой славы, нет геройства, а микробам других родов и сообществ неинтересно, к каким “высотам” мы стремимся, какие “трудности” мы преодолеваем, какие “подвиги” мы совершаем», все это «слова, слова, слова» и все в таком духе и что «слова приходят, слова уходят, а между ними пустота», и, как следствие, «мы прожигаем свое время и в конечном итоге свою жизнь ради слов, ради целей, которые оказываются пустыми словами, ради смысла, который оказывается бессмысленным, ради банальностей, которые ничего не содержат», что «в Откровении нет Истины», что «в догматике нет настоящего, важного, сокровенного, чему действительно стоит посвящать жизнь», что «в таинстве Великого паломничества нет никакого смысла, а только одна видимость, пустота, самообман», что «Откровение – это пустые слова и бессмысленный набор звуков, никак не связанных с истинными ценностями мира, с предметами, которые эти слова обозначают», и «беда нашего общества состоит в том, что наше сознание, подхватывая слова Откровения, увлекаясь
