Прямо напротив светились окна соседнего дома, в одном из них полуголый мужчина делал зарядку (навряд ли она ему поможет). Старушка вывела погулять собаку в башмачках и берете. Все дома, включая тот, в котором я теперь жила, образовывали, как это обычно бывает в спальниках Москвы, каре – по центру всегда найдётся какое-то общественно значимое здание. Это я уже изучила, бродя в поисках жилья в последние недели. Здесь это была ветеринарная клиника.
Окна выходили на разные стороны, из второй, меньшей по площади комнаты, которую я определила в спальни, можно было различить Останкинскую башню.
– Из окна здесь видно Эйфелеву башню, – рапортовала я вечером Тане, стараясь звучать бодро.
– Ну это смотря сколько выпить, – сказала Таня, ничуть не удивившись оговорке.
Виктор обмолвился между делом, что квартиры в этих домах давали раньше заслуженным чекистам, но не пояснил, связывает ли что-то его самого с этой профессией. С виду мои соседи выглядели как самые обычные люди, но уже через пару дней обитания на Олонецкой улице я убедилась, что до обычных им очень далеко.
Прямо надо мной проживала семья с девочкой, которая начинала дико орать часов в десять вечера и стихала в лучшем случае к часу. Я, не сходя с места, поставила ей диагноз (психиатрический, разумеется), потому что девочка еженощно посылала матом всю свою семью по очереди. Аспергер. Слышно её было так чётко, словно девочка сидела рядом со мной. Я не решилась идти к соседям – вдруг они бросят мне потом горящий факел на порог (это не фантазия, а правдивый рассказ одной московской подруги), но когда увидела потом эту девочку в подъезде, то очень удивилась. Она выглядела совершенно разумной и вела себя вежливо.
Может, орала какая-то другая, сестра-близнец, человек в железной маске?..
На одиннадцатом этаже в том подъезде (я сознательно не называла его «нашим» или «моим» – не хотела привыкать) обитал Вася. Выглядел он как инженер, случайно попавший на овощебазу и оставшийся там навсегда. Познакомились мы с Васей поздней ночью, примерно через месяц после моего водворения в квартиру. Я шла курить на улицу, спускаясь по лестнице (я никогда не курю в помещениях – позиция и принцип), а Вася лежал, привольно раскинувшись на ступеньках между третьим и вторым этажами, и выглядел мёртвым.
Я стала оказывать Васе первую помощь и почти сразу поняла, что он вдупелину пьян. С трудом вытянула из него, на каком этаже он живёт, – и потащила в лифт. Вася мычал и пытался меня облапать, но делал это как-то без страсти, в полпинка.
– Ой спасибо опять нажрался, – без запятых сказала мне Васина, наверное, жена, принимая с рук на руки тело мужа. С тех самых пор она со мной приветливо здоровалась, тогда как Вася меня не запомнил