– Что между вами вообще случилось?
– А между вами?
– Ладно, я понял.
Я сходила в ее комнату за стопкой чистой бумаги и положила ее перед ним на стол.
– Ты помнишь что надо делать?
– Да.
Я взяла их в руки и каждый внимательно рассмотрела, предполагая, какой из них мог оказаться запиской белым по белому. Это даже не иголка в стоге сена, это – стог сена в иголке. Все листы были подобны друг другу. Лишь только один из них, самый нижний, выглядел немного помятым, словно кто-то долго не выпускал его из рук. На углах были сальные разводы от пальцев, и я ярко вообразила, как она доедает сэндвич с огурцом и луком и одновременно придумывает для меня прощальный текст. У меня назрел только один вопрос – она об этом все-таки знала? Других следов на нем я не обнаружила, а остальные листы той же стопки были ничем не тронуты – ни сэндвичем с огурцом и луком, ни ее рукой. Он молча наблюдал за моими действиями. Я оказалась права – мне рядом с ним было гораздо спокойнее. Все-таки, и он, и я были пластами ее прошлого. Разными, но пластами. Каким-то образом сиропы смешали, а потом смешали и нас. И в том было что-то неправильное, что-то противоречащее обычному порядку вещей. Мне казалось, что Остап тоже это почувствовал. В особенности тогда, когда я стояла с этими листками в руках. Мой выбор пал на листок с разводами – как-никак, подтверждение того, что она когда-то была со мной в пределах наших здесь и сейчас. Я включила газ и подождала около минуты. Следуя его инструкции, я должна была аккуратно приложить бумагу к огню и постараться ее не поджечь – тогда конец придет не только посланию, но и мне самой. Он следил. Я перехватила его взгляд. Он отдавал тихой грустью.
– Попробуй найти лицевую сторону.
– И как я это сделаю?
– Не знаю.
Я видела, как он засунул вторую сигарету себе в рот.
– Думаешь, это имеет значение?
– Не знаю.
Я подошла к плите и прислонила к огню возможное послание. Рукам стало горячо – я ощутила, как подпаливаются волоски на пальцах и на запястьях.
– Я думаю, можно уже доставать.
Трогая потолок глазами, я выключила плиту и прижала листок к щеке. В ту секунду до меня дотянулось давно забытое мною воспоминание. Холод. За окном мрак. Мамина работа. Она печатает листки один за другим. Я прикладываю их к лицу. Руки холодные. Все вокруг было холодным. Холод шел от окна, у которого мы сидели. Она – в шали, я – в вязаной кофте и болоньевых