В тот раз, когда разговор коснулся Чечни, чехи загалдели между собой, а мы уловили только одно знакомое слово: проблема. Сергей ухватился за это слово и громко сказал:
– Чеченскую проблему я решил у себя на границе двадцать лет тому назад.
Он говорил медленно, почти по складам. Он всегда так разговаривал с иностранцами, громко и медленно.
– Прислали к нам двух солдат-чеченцев. Я был офицером. Понятно говорю?
– Да, да, – радостно закивали чехи. Они уже все внимательно слушали.
– Они стали залупаться. Непонятно? Ну, в бутылку полезли. Опять непонятно? Володь, объясни им, – засмеялся Сергей.
– Не слушались, дерзили, – сказал я.
– Да, да, – снова закивали чехи.
– Я взял одного вот этими руками, – Сергей поднял руки над коляской, – и сделал так. – Он показал как будто ломает что-то о колени. – Потом другого. И сразу как шелковые стали. Как шелковые, говорю! Володь, переведи.
– Хорошие стали, послушные, – улыбнулся я.
– Вот вам и решение чеченской проблемы, – подвел итог Сергей.
– Почему ты не хочешь сказать об этом Путину, Сергей? – вызывающе спросил Иван Седлачек, пожилой инвалид без двух ног с воспаленными от хронического пьянства глазами. По слухам, ноги ему отстрелили в 68-м году, когда советская армия оккупировала Чехословакию. С нами общался сухо и неохотно, поэтому Сергей окрестил его «антисоветчиком».
– Пусть бы он сделал так, – продолжил Иван и повторил жест Сергея, – со всем чеченским народом, и не надо переговоров.
По-русски он говорил довольно бегло.
– А не я это придумал. Задолго до меня так поступал генерал Ермолов, когда покорял Кавказ. И на сто лет прекратились набеги. Разбой прекратился. А потом Сталин в сорок четвертом году, когда они предали интересы государства. Приехали тысячи машин НКВД и вывезли всех в Сибирь и Казахстан. Всю нацию. И никакой крови, как говорится, и никаких заложников.
Сергей заметно занервничал.
– Сергей, почему ты считаешь возможным, чтобы русские диктовали другим народам, как им жить? – бесстрастно спросил Иван. Все притихли.
– Ты не прав, Иван, – неожиданно мягко сказал Сергей. – Я просто не хочу быть человеком второго сорта. Сейчас все русские, которые остались в отколовшихся республиках – люди второго сорта.
Он умоляюще посмотрел на меня.
– Как негры в Америке, – перевел я. Чехи опять закивали.
– Их выгоняют с работы, из квартир. Вы просто не знаете. Пресса вам лапшу на уши вешает.
– Обманывает, – подсказал я.
– Ты мне ответь, – продолжал Сергей,