Маме хотелось услышать «нет», а Ларго очень хотелось его сказать, но он виновато вытащил снежную шапку – воспоминание о счастливом дне.
В лавку влетел сначала Ларго, потом шапка. С размаху ему в лицо. Маме не хватало слов. Она просто орала что-то и била Ларго. И ладонями со звонкими шлепками по лицу, по голове, и кулаками, маленькими, железными, по спине, плечам. И ногами. У мамы модные туфли с тупыми тяжелыми носами. В такие моменты маме магия не нужна. Ей было необходимо чувствовать, как на ее пальцы наматываются волосы Ларго, как ногти впиваются и царапают кожу, как руки вытрясают из ненавистного и непослушного тела сына бесконечные «прости».
Ларго заслужил это. Нельзя было брать шапку. На ней лежал главный узел заклинания. Теперь им не транспортироваться домой. Столик бросился на защиту Ларго, мама попала по нему кулаком, рассекла себе костяшки пальцев, взревела, схватила столик и бросила его об стену. От его ножки откололась щепка. Тогда Лайве упала на пол рядом с Ларго и зарыдала.
– Маа-а… м-а-а-а… ни-и-и-и!
Мама тяжело дышала, Лайве всхлипывала, стараясь совладать с истерикой. Ларго лежал, все еще от чего-то закрываясь, когда раздался вскрик: «Вайкатопе!».
Столик, до этого хромавший вокруг Лайве, замер.
Мама и Ларго вскочили с пола, вместе подняли Лайве.
В гостинице должно было быть убежище, но туман уже окружил ее. Не добраться.
Мгновение – и мама тихо скомандовала:
– На мост.
Дверь лавки распахнулась, мама потащила Лайве к мосту. Схватить столик и рвать землю ногами, мчаться за мамой, за прыгающими впереди кудряшками леденца.
Не стоило оборачиваться, но Ларго с собой не совладал. Сквозь туманный кокон едва угадывался силуэт гостиницы. И та женщина, с которой мама говорила несколько минут назад, вдруг закричала.
Не было там никакого убежища. Может, несчастная пряталась под стойкой регистрации или в большом шкафу, который Ларго приметил в холле; может, в одном из номеров. Но не помогло… Наверное, она уже вся как те флоксы в мамином саду. Как выглядит человек, из которого высосали всю влагу? Ларго споткнулся.
Все вдруг стало ярче: Ларго заметил поврежденную ножку столика, травку, пробивающую себе путь сквозь каменные разломы мостовой. И там, у лестницы, – усик тумана. Шевельнулся. Вытянулся. И вот заклубился, вырос, пополз по мостовой в сторону Ларго.
Мама будет вспоминать ту ссору в лавке. «А глупый леденец как?» – мелькнуло в голове.
Ларго вскочил и помчался к мосту, потащив за собой на поводке столик.
– Беги! Беги! Беги! – Мамин голос расщеплялся.
Голубая розга хлестнула туман позади Ларго. Вайкатопе отпустил гостиницу и уже всей своей мутной сущностью устремился за новой добычей.
Мама и луковый леденец стояли у моста.
Сланг!
Огнем хлестнуло по руке, обвилось вокруг и дернуло, рвануло, протащило по мостовой.
Не Вайкатопе. Голубая мамина розга втащила Ларго на мост, и тут же стеной встал разъяренный