– Да и кланы надо предупредить, – вмешался Радрик, по-прежнему не глядя на Нию. – Если их застанут врасплох на открытом месте, им придётся хуже, чем нам. Медлить нельзя.
Кальмар сам не осознавал, что стоит в полный рост, пока все присутствующие не обернулись к нему.
– Я пойду, – сказал он.
– Нет, – гневно произнесла Ния.
– Мама, но я правда бегаю быстрее всех. И я тут самый ловкий. А ещё я не отличаюсь от Клыков.
– Я сказала – нет!
Ниббик Банг кашлянул:
– При всём уважении к тебе, твоё величество, Верховный король тут он.
– Тихо, Банг, – велел Радрик и обратился к Кальмару, избегая взгляда Нии: – Кальмар, если ты считаешь, что тебе это под силу… пожалуй, лучше и не придумаешь.
– Мама, я полагаю, решение за мной, – сказал Кальмар. – Не бойся. Ты же видела, как я здорово бегаю. – Он не стал говорить, что вонь Нюхла отдавалась у него в голове звоном, и он боялся потерять над собой контроль.
Ния стояла сжав кулаки. Они с Кальмаром долго смотрели друг на друга. Наконец мать первая, сделав резкий вдох, отвела взгляд. Столько лет она растила из сына короля – и разве она может помешать ему теперь, когда он занял положенное место?!
– Как мне отсюда выйти, Радрик? – спросил мальчик, отворачиваясь от матери.
– Я покажу, – ответил тот. – Здесь есть дверь погреба, которая запирается изнутри. Скорее всего, она засыпана снегом, и твари её не заметили. Она выходит в рощу за Твердыней. Роща густая, и ты сможешь скрыться незаметно. Когда окажешься на открытом месте, беги быстрей, пока не перевалишь за холм. Мы пошумим тут у двери, чтоб их отвлечь. Если нам повезёт, успеешь удрать.
– Понял.
Сердце у Кальмара так и колотилось. Ему было страшно, но в то же время его охватил радостный трепет и страх казался почти приятным. Кроме того, мысль об опасном, но благородном деле развеяла ядовитый дурман в мозгу.
– К кому мне обратиться, когда я доберусь до Поля Финлея?
– Найди Гревина Маккита, вождя Бан Гины, – сказал Радрик и положил руку на плечо Кальмару. – Его сородичи – лучшие лучники в Лощинах. Он знает, что делать. Ну, готов?
Кальмар улыбнулся, в кои-то веки не стесняясь собственных клыков. Наконец он может заняться тем, что у него отлично получается: красться, бежать, нести весть. И это гораздо приятнее, чем совещания, торжественные шествия и присяги.
– Ну, пошли, парень, – сказал Радрик. – Тумак, дай нам минутку, а потом подними шум у двери.
– Я люблю тебя, – сказала Ния и схватила сына за руку. – Пожалуйста, возвращайся живым.
– Вернусь, – пообещал тот и сразу перестал улыбаться. У него вдруг возникло странное ощущение, что он долго не увидит мать.
Ния села на пол и закрыла лицо