Родители Пима вели себя словно археологи в руки, которых попали редчайшие артефакты. Уже давно Пим не видел их такими оживленными. Прекрасные зеленые глаза мамы светились от счастья. Отец без устали улыбался и подмигивал ей.
– А как твои успехи? – спросил отец, накалывая кусочек отбивной и отправляя его в рот.
– Ничего интересного, куча разного хлама, – Пим старался не смотреть отцу в глаза в этот момент. Почему он не поделился с родителями? Ответа он не знал, только считал, что поступает правильно.
После обеда, под благовидным предлогом, Пимен отправился в свою комнату и, рухнув на кровать, достал кольцо. Оно ему нравилось, хотя он никогда не был любителем всевозможных побрякушек. Казалось, что кольцо окутывает какая-то тайна, и ему очень хотелось ее разгадать.
– Возможно, ответ можно найти в дневнике дедули? – надеть кольцо на палец Пимен не решался, что-то удерживало его от этого шага. – Успеется… – Убрав его в карман, он открыл дневник на следующей записи.
Дневник М. Д. (продолжение)
7 июля – через 3 дня
– Бред какой-то! Если не ошибаюсь, то после 6 июля, как раз идет 7. Причем здесь три дня? – Пим вернулся к началу дневника, он не мог ошибиться с предыдущей датой. Действительно, на первой странице размашистым почерком красовалась неизменная дата – 6 июля.
– Через три, так через три. Посмотрим.
7 июля – через 3 дня
Не могу сказать, что до конца понимаю, что произошло, но как говорится, из песни слов не выкинешь. Стоит записать все по порядку, возможно, впоследствии я смогу все объяснить, хотя бы самому себе.
Я проснулся рано, в надежде увидеть маму и еще раз с ней попрощаться, чтобы убедиться, что она действительно уехала и не оставить ей ни малейшего шанса передумать. Я бесшумно подкрался к кухне и, открыв дверь, заглянул в комнату. К слову сказать, коридор мне показался несколько длиннее, чем обычно, но я списал это на мое не совсем проснувшееся состояние, к тому же мне показалось, что кухня окутана туманном. Чтобы сбросить дремоту, я протер глаза и помотал головой.
Мама сидела за столом и что-то писала (позже оказалось, что это была записка). Напротив нее сидел мужчина. Он недовольно осматривался кругом и, время от времени, поглядывал на женщину, сидевшую перед ним. Всем своим видом он выражал нетерпение: сначала он стучал пальцами по столу, затем сделал попытку встать, но, по-видимому, передумал.
Меня немного удивила его одежда, да и весь внешний вид. Он был чуть выше среднего роста. Одет был в зипун, из тафты белого цвета, без рукавов и с узким маленьким воротником. Поверх зипуна бала одета ферязь с длинными рукавами. Особо мое внимание привлекло украшение, висевшее у него на шее. Это был семилистник, изготовленный из различных