Помнится, когда Виктор спросил у Якоба, может ли он научить полезным фокусам, тот пожал плечами: «Экспериментируйте. В том и смысл беззакония – нет свода правил, которые обязательно сработают, потому что не может быть иначе. Пробуйте и узнаете, какие искусства даются вам лучше всего». Легко сказать. Для Виктора это была совершенно новая наука, такая же мудрёная, как железки Хейда. Благо он кое-что запомнил с тех времён, когда охотился за ведунами – те часто насылали то морок, то видение, пытались запутать и напугать. София этого попросту не видела, защищённая Даром, а вот Виктору приходилось тяжко. Почему бы самому не попробовать?
Виктор порезал ножом ладонь и сжал вольт, позволив ему пропитаться кровью. Из тёмных пятен вылезли бражники, маленькие и невзрачные. Раскрыв оборванные крылья, они приняли облик самого Виктора: с нездорово осунувшимся лицом и лихорадочным блеском в глазах – такой человек не мог прийти с хорошими намерениями. Неужели он впрямь так выглядит со стороны?
Вольт остался лежать на полу, а близнец Виктора прижался к поросшему мхом роялю. Лишь бы сработало. Прыгнув чуть выше, чем мог бы человек его роста, Виктор вскарабкался на второй ярус и затаился за дверью, ведущей в пустоту – часть здания превратилась в груду мусора.
Тень не заставила себя долго ждать. Едва Морт подобрался к балюстраде, он сразу увидел внизу двойника. В колчане, перекинутом через плечо, осталось всего четыре стрелы. Морт с такой скоростью вытащил одну из них и положил на тетиву, что дух захватило – но в момент перед выстрелом он засомневался. Времени на то, чтобы догадаться, в чём подвох, Виктор ему не дал. Короткий разгон – и вся его немалая туша впечаталась в Морта и снесла с балкона, как набитую соломой игрушку. Лук отшвырнуло прочь, поломанные стрелы вылетели из колчана. Сам Морт прокатился по полу и замер на боку не шевелясь.
Виктор спрыгнул с балкона следом. Двойник поднял на него пустой взгляд и растаял, когда вольт попал в руки хозяина. Несмотря на жёсткий спуск, кости Морта не торчали там, где не надо, только половину лица ободрало до мяса. Считай, легко отделался. Похоже, этот Морт был старшим: волосы уже полуседые, кожа на носу огрубела от мелких рубцов – явные следы обморожения.
Виктор принялся расстёгивать опоясывающий сюрко ремень, чтобы связать Морту руки. Тот вдруг распахнул глаза: янтарные, как у Ведьмы, с налитыми кровью белками. Прикрикнув: «Так, успокойтесь!..», Виктор потянулся к его груди, желая удержать от резких движений, но Морт извернулся и вцепился зубами в мясистое ребро ладони. Виктор не пытался вырвать руку, наоборот – надавил со всей силой, треснув Морта затылком о пол. Подействовало: зубы выпустили плоть, но не из-за боли. Морт облизал измазанные чужой кровью губы.
– И правда – не червь. Опарыш, – прохрипел он, а вместо янтаря в глазах вспыхнула лазурь.
Громовое карканье сотрясло стены: сидящего на балюстраде грача распирало от рвущегося из тела голубого