Игнорируя жару и духоту, я поспешила вниз по улице. В конце концов, чем быстрее я добегу до лавки с пряностями, тем быстрее вернусь домой.
– Здравствуйте, госпожа Гертруда! – звонко крикнула я, входя в небольшой магазинчик около главной площади Шалле.
Меня тут же окутали ароматы специй и, слава Хотугу, прохлада.
– Мариса? – послышался старческий скрипучий голос из подсобки.
– Она самая! – покричала я, зная, что у хозяйки последний год особенно туго со слухом.
Отодвинув льняную шторку в проеме, показалась старушка лет… ста? Я всегда плохо разбиралась в человеческом возрасте. У нас, у драконов, жизнь была гораздо продолжительнее.
– Явилась, девица, – улыбнулась госпожа Гертруда и не упустила возможности меня пожурить: – Маменька твоя говорила к четвергу тебя ждать, а сегодня что?
– Воскресенье, – вздохнула я, признавая вину.
– Ну, дело молодое. – Она достала из-под прилавка узелок со специями.
Я хотела быстро его забрать и положить в сумку, но госпожа Гертруда облокотилась на стойку и, не выпуская из старческих узловатых пальцев мамин заказ, принялась причитать:
– Жара-то какая стоит. Сколько себя помню, не было еще такого жаркого лета. Кстати, как у родителей дела? Уже вернулись из поездки?
– Хорошо, завтра они с папой возвращаются с островов, – ответила я, не сводя взгляда с узелка.
Понятное дело, госпоже Гертруде хотелось почесать языком, но у меня-то дела! Полы дома не мыты, одежда не поглажена. И, главное, все ручками делать придется. Никакой магии.
– Стало быть, за тобой брат присматривает?
– Мне восемнадцать! – фыркнула я. – Сама могу о себе позаботиться. А что касается Эргара… Еще неизвестно, кто за кем остался присматривать.
Старший брат, к слову, как родители уехали, то пропадал с друзьями в порту, то у своей новой зазнобы.
– Видела его с девицей на днях, – встрепенулась госпожа Гертруда. – Глядишь, к зиме свадебку сыграет.
– Все может быть, – пожала плечами я и внаглую потянулась к узелку.
– Когда же ты себе молодца присмотришь? – лукаво улыбнулась старушка, подтягивая узелок ближе к себе, тем самым не позволяя ухватиться за него.
– Никогда, – буркнула я.
Сама того не зная, госпожа Гертруда наступила на мою больную мозоль. Кому нужна драконица, что не владеет магией да еще и не может обернуться? Из сородичей точно никому.
– Чего ето расстроилась, девонька? Али, думаешь, лицом не мила? – ласково затараторила госпожа Гертруда, не обидевшись на мой грубый ответ.
Хотя… Подозреваю, она его не расслышала.
– Ну ничего-ничего. – Старушка отпустила узелок и повернулась к полкам, уставленным банками.
Я поспешила забрать мамин заказ и спрятать его в сумку.
– Простите, госпожа Гертруда, мне пора! – воскликнула я, пятясь к выходу.
– Обожди, егоза! – потрясла она рукой.
Отыскав нужную жестянку, госпожа Гертруда открыла ее и, зачерпнув горсть, швырнула в меня какими-то пахучими семенами.
– Что… зачем? – спросила я, стряхивая с себя странную приправу.
Неужели мамина подруга совсем выжила из ума?
– Тмин повышает привлекательность и притягивает любовь, Мариса. Так что смотри в оба. Не упусти свой шанс, – ответила госпожа Гертруда и рассмеялась.
Прощаться и тем более благодарить старую ведьму за семена, переданные весьма необычным способом, я не стала. Выбежав на улицу, стряхнула с себя тмин, насколько это было возможно, и направилась домой.
Пока я была в лавке пряностей, солнце успело скрыться за тяжелыми грозовыми тучами. Погода менялась быстро. Дурной знак. Еще минуту назад далекие раскаты грома вместе с ветром налетели на город. Продавцы заносили лотки с овощами в магазины, работники маленьких уличных кафе спешили спрятать стулья и столы в укрытие.
Ветер разыгрался не на шутку. Он поднимал в воздух клубы пыли, со скрежетом протаскивал по брусчатой мостовой пустые ящики из-под овощей и прочий мусор. Пряча глаза, я все равно продвигалась к дому. Когда начнется ливень – будет уже поздно. По улицам заструятся потоки воды, которые даже магией не остановить. В наших краях во время летних бурь частенько затапливало подвалы и первые этажи, так что находиться под открытым небом было просто опасно.
– Мариса! – послышалось из ближайшей подворотни.
Я повернулась на голос. В узком переулке между зданиями, прячась от ветра, стоял Свен, наш завсегдатай таверны. Оборотень, лет двадцати, постоянно заигрывал со мной при любом удобном