– Что в-третьих? – спросил Кулябко, хотя было достаточно и первых двух пунктов.
Богров продолжил:
– В-третьих, я краем уха слышал ночной разговор Николая Яковлевича и Алексея. Из него можно сделать вывод, что террористы задумали убить не только императора, но и Столыпина.
– Того не легче, – проговорил начальник охранки.
– Однако за точность ручаться не могу. Я слышал, что террористы упоминали Столыпина, мол, и ему пора на отдых. Означает ли это убийство? Я считаю, что да.
– Он считает! – воскликнул Кулябко и тут же рубанул рукой по воздуху: – Все! Ждать нельзя, надо немедленно брать этих гостей.
– Как же! – Богров усмехнулся: – Возьмете, но не на квартире.
– Почему?
– Потому что утром Николай Яковлевич, его помощник покинули квартиру. Когда вернутся и появятся ли вообще, неизвестно.
– Черт бы тебя побрал, Богров, надо было раньше сообщить адрес. Нет, захотел все выведать сам. Теперь вся работа псу под хвост. Чего ты лыбишься?
Богров явно переигрывал начальника охранки.
– Да успокойтесь вы, господин подполковник, главное я все же узнал.
– Так чего молчишь?
– Вы не даете сказать, кричите, ругаетесь. Где же ваша холодная голова?
– Выкладывай, что узнал!
– Покушение на императора и Столыпина, если он тоже приговорен судом революционного трибунала, что еще не факт, должно произойти в городском театре во время спектакля.
Кулябко подозрительно посмотрел на Богрова:
– Это точно?
– Я передаю вам, что слышал в разговоре Николая Яковлевича с помощником.
– Но в театр невозможно попасть постороннему человеку. Для этого нужен специальный пригласительный билет. Немногие жители города удостоились этой чести, а тут террорист?! И потом, идти в театр с бомбой – полнейший абсурд. Это все равно что самому отправиться на эшафот. Пронести адскую машину не получится ни у кого.
– Значит, ее, я имею в виду бомбу, Николай Яковлевич решил приберечь для другого случая. Спектаклем праздник не ограничится.
– А разве не сам этот Николай Яковлевич намерен совершить покушение?
– Нет. На это у него есть помощник. В театре будет Алексей. Там уже устроен тайник, где лежит револьвер.
– Тайник? Где?
– Николай Николаевич, вы слишком многого от меня хотите. Где-то в зале, в партере. А может, в туалетных комнатах. Да где угодно, в конце концов.
– И что ты прикажешь мне делать?
Богров поднял ладони:
– Что вы, Николай Николаевич, как я могу вам приказывать?
– Не ерничай. Что предлагаешь?
– Я бы на вашем месте предупредил Столыпина, чтобы он меньше бывал на людях, особенно по вечерам и в публичных местах. Если императора надежно защищают и его действия расписаны протоколом, то председатель Совета министров здесь, в Киеве, как это ни удивительно, практически предоставлен самому себе. У него нет охраны, и протоколом он не ограничен. Алексея, Николая Яковлевича и Нину Александровну