«Что за дурацкое название – «Джон Мо», назвали бы еще «Писклявый Мо» или «Щедрый Мо», а тут какой-то дебильный Джон», – негодовала Бейла, но тем не менее делать было нечего, возвращаться на дождливую улицу ей не хотелось. Еще больше она не хотела толкаться среди прохожих. Не то чтобы она не любила людей – она ненавидела стадо, что вечно собиралось в финале рабочего дня и заполоняло и без того тесные улицы даунтауна. Однако при всем ее внутреннем несогласии со сменой названия внутри старого-нового кафе было довольно уютно и – что, несомненно, радовало – здесь было мало посетителей, хотя и у прежних хозяев не все было гладко с внутренним клиентооборотом. Впрочем, мало кому понравится, что вдоль стен развешаны фотообои с пляшущими и пышущими радостью дамами, поднимающими подолы юбок и скачущими в ритме танца чарльстон.
«Хм, Джон Мо наверняка это снимет, заменит какой-нибудь мужланско-ковбойской тематикой, я почему-то в этом не сомневаюсь, а когда заменят – не удивлюсь, что была права», – усмехнулась Бейла, изучая новое-старое меню. Бейла никогда не расплачивалась наличными, у нее было правило держать наличные в банке, а банковскую карту (на которой они лежали) тратить как угодно. Подозвав официанта и расспросив его о возможностях безналичной оплаты, Бейла обрадовалась, узнав, что новые хозяева не брезгуют кредитками. Отпустив официанта, девушка уткнулась в меню. Разновидностям кофе здесь была посвящена целая страница, многие названия девушка даже не знала: все они были записаны мелким наклонным почерком так, чтобы все 120 разновидностей могли уместиться на одной заламинированной странице меню. Бейла хотела попробовать все сорта, но рассудок остановил ее спонтанный порыв желания. Ее выбор остановился на ванильно-банановом мокко, девушка рассчитывала получить от этого напитка хоть какую-нибудь, пусть даже малую, толику радости, которая могла бы урезонить ее столь сильное негодование от этой мерзопакостной погоды дождливого Манхэттена. Подозвав к себе официанта, Бейла попросила к своему первому заказу добавить еще и овощной салат, заправленный винным уксусом. Подошедший к ней симпатичный мужчина лет тридцати с небольшим был крайне любезен и вежлив. В отличие от другого официанта, на входе, который просто подал ей меню и торопливо растворился в залах кафе, так же равнодушно обслуживая и других немногочисленных посетителей этого заведения. Обслуживающий ее официант ей сразу понравился. Как-то сразу в голову пришел вопрос: «Неужели этот приятный парень не нашел себе работы получше? Ведь с такой внешностью он мог бы стать лицом какой-нибудь рекламной компании, производящей элитный мужской парфюм». Официант будто бы услышал ее мысли, в очень деликатной форме он сказал ей:
– Работа в этом кафе здорово изменила мою жизнь! Своим служением людям я, можно сказать, возвращаю