Он… Должен отдохнуть и выспаться – завтра ждёт работа. Он нужен своим сослуживцам. Так что он не будет думать ни о чём постороннем и ненужном… Он успокоится. Успокоится.
Он не успел вытереть бегущие слёзы – дверь опять открылась. Вошла Миранда.
Ну а поскольку зрение у неё превосходное, и с наблюдательностью всё в порядке (недаром же – снайпер!), отблёскивающие в свете ночничка влажные дорожки на его щеках она, разумеется, заметила.
Вздохнула:
– Техник второй категории Мэлт Гросс! Приказываю: прекратить самоедство, и быть готовым эффективно служить Родине!
Вот в этом она вся. Главное – эффективность и рационализм.
Из этих соображений она и взяла его себе в любовники! Знала: если взять кого-то из «своих», неизбежно сложатся неуставные отношения, влекущие моральные и дисциплинарно-ранжирные субординационные сложности: и в бою, и в тылу… А Мэлт – мужчина крепкий, здоровый, к тому же молодой, ретивый, и с отличной потенцией…
Так она ему и сказала, ничего не скрыв, уже в третью их встречу, когда он робко попробовал выяснить, почему – он…
Он долго после того, как ушёл тогда от неё, пытался убедить себя, что совсем не обижен… Получилось плохо. Он не «убедился». Однако постепенно привык. А недавно обнаружил, что и она, как бы ни казалась деловита и рационалистична, иногда впадает в «сантименты». И ещё…
Питает к нему нечто вроде привязанности. Ну, как, например, к верному автомату с оптическим прицелом…
Уже приятно. Ну а он…
Да – самому-то себе можно признаться: любит её. Давно и крепко.
Да и понятно: за все двадцать два года его короткой жизни у него ещё не было столь близко и тесно вошедшего в его жизнь существа… Ну а кто?! Выводковый Автоклав? Воспитатели? Наставники? Коллеги?! Нет, сравнить с этим его отношение к ним ну никак нельзя!
– Ладно, Мэлт, я рада видеть тебя в норме. Как ты? Мне сказали, что опять?..
– Да, прости уж, Миранда. Я опять… Потерял сознание. Во время работы. Но уже всё нормально! – он попытался встать. Мышцы слушались плохо. Ноги всё ещё тряслись.
– Лежите уж, техник второй категории! – Миранда, сделав удерживающий жест ладонью, подошла к кровати. Сняла уставную пилотку, тряхнув головой. Пилотку бросила прямо на стол. После чего села ему в ноги. Мэлт залюбовался: вот уж казалось бы мешкообразная униформа, а как она ей идёт! Как грациозны, несмотря на муштру и вдолблённые армейские приёмчики, все её движения!..
Миранда, кажется, понимала его чувства. И позволяла любоваться собой. Он знал, что она знает, как нравится ему, как он любуется всеми её жестами, поворотами головки на длинной мускулистой шее, лучистыми отсветами желания в чёрных в тусклом свете ночника, как бы бездонных, зрачках… Да даже крохотной чёрной родинкой у неё на лбу, делающей её похожей на каких-то там древних Божеств. Правда, из чужой религии. Он и про этих Божеств-то узнал из уроков сравнительной Истории, где им показывали древние рисунки и фотографии…
Иногда