Лена молчала, молчала упрямо. Не оттого, что слова подруги заставили её усомниться в верности принятого решения, и не оттого, что они задели её за живое, хотя отчасти это так и было, но потому что она слышала в них неподдельное чувство любви, а что Таня искренне любила её – это она знала точно, и поэтому она молчала и плакала тихо, без рыданий. Слёзы катились по её щекам и неслышно капали на стол и в кружку с уже остывшим чаем. Танины слова пробуждали в ней ту самую совесть, о которой Таня только что говорила. И вновь чувство теплоты подкралось к сердцу и тихо укололо его; опять вспомнилась «настоящая мама» из маршрутки, та самая беременная девушка, лет двадцати семи, которой уступил место рядом сидящий мужчина… Лена прервала разговор, нажав на кнопку телефона.
– Господи! Что же это? – вновь вырвалось у неё из груди. Как тень, она прошла в свою комнату и заснула до самого утра.
– Глава 4 –
Всё следующее утро прошло в томительном ожидании: чего только Лена не делала, чем только не занимала себя. Звонила Таня, но она упрямо не поднимала трубку, хотя это было и нелегко, особенно после восьмого вызова за неполных два часа. Мысли путались, чувство тревоги то накатывало, то отпускало; иногда всё её тело вдруг пробивала необъяснимая дрожь, как во время лихорадки. Она явственно ощущала эту лихорадку, даже мерила температуру: тридцать шесть и шесть – странно!? В конце концов, не выдержав напряжения, Лена наскоро собралась и пошла пешком до поликлиники; по её расчетам это должно было занять где-то порядка полутора часов, а вышла она в начале двенадцатого.
На улице моросил небольшой дождь и было по-осеннему прохладно, её начало знобить ещё сильней, то ли от того, что приближался час решительного действия, то ли от этой сырости на улице, к тому же оделась она явно не по погоде: лёгкая сиреневая ветровка поверх тонкой кофточки, тонкие джинсы и демисезонные туфли на низком каблуке.
«Совесть. Может быть это, действительно, совесть просыпается, и меня потому в жар бросает?» – думала на ходу Лена. «Танька – Танька! Что же я такое творю!? А может быть одуматься, да и будь что будет!?»
Погрузившись в эти мысли, она шла привычной дорогой мимо детского садика, в который ходила когда-то очень давно, будучи совсем маленькой девочкой, где и познакомилась с Таней. Она сотни раз проходила мимо этого здания, не замечая ни его, ни играющих во дворе детей. Но в этот раз детский крик странно резанул слух, мгновенно оборвав её внутренний диалог с самой собой, Лена даже вздрогнула, испугавшись, ей вдруг