Но ее боль не имела значения. Потому что, чем ближе подходила она к лазарету, тем яснее понимала, что в ней нуждается другой Нахид.
Если Манижу востребовала магия дворца, то Рустаму принадлежали его густые заросли. Ее маленький брат никогда не был таким целителем, как она, но он был настоящим знатоком в том, что касалось растений, и сад был покорен ему, как преданная, любящая собака своему хозяину.
Теперь сад одичал. Повсюду в нем рос плющ и гигантские, воронкообразные цветы, везде проступала яркая зелень свежей растительности. Запах любимой апельсиновой рощи Рустама Манижа ощутила задолго до того, как увидела ее, в воздухе густо висел приторный аромат перезрелых плодов и гниения.
Когда она свернула вместе с тропинкой, у нее перехватило дыхание. Сад лазарета выглядел так, будто принял дюжину порций зелья, ускоряющего рост. Кусты серебряной мяты прежде ростом до талии теперь могли соперничать высотой с деревьями, как розовые кусты с бутонами размером с тарелку и шипами, острыми как кинжалы. Фруктовый сад Рустама, его радость и предмет гордости, одичал, он возвышался над остальным садом, как огромный паук. Его фруктовое изобилие оказалось избыточным даже для волонтеров, которые собирали лишние плоды для кладовых Храма, потому что апельсины остались гнить на земле.
Манижа прошла по сорнякам, подгоняя себя, однако быстро у нее все равно не получалось. Капюшон ее исчез – его сорвала с нее ветка дерева, и теперь ее грязные волосы упали ей на плечи. Она даже не успела дойти до павильона, когда резкая боль пронзила ее в области таза. Она сложилась чуть ли не пополам, подавляя крик боли.
– Моя госпожа!
Манижа подняла взгляд и увидела, как Низрин уронила медицинские инструменты, которые она раскладывала на солнце, и бросилась к ней.
– Бану Нахида… – Низрин, не скрывая потрясения, замолчала, ее широко раскрытые, озабоченные глаза уставились на Манижу.
Манижа сжала зубы, потому что боль снова пронзила ее чрево. «Дыши. Просто дыши».
– Где Рустам? – с трудом проговорила она.
– Он как раз проходит процедуру. Он уже начал, когда пришло известие, что вы вернулись.
– Он здоров?
Низрин открыла и закрыла рот, судя по ее виду, она никак не могла найти подходящий ответ, но наконец сказала:
– Он жив.
Ответ был не очень обнадеживающий. Манижа и без того знала, что он живой. Гассан не мог пойти на такой риск – убить его единственного Нахида в ее отсутствие. Но было много чего другого, что он мог сделать с Рустамом.
– Моя госпожа, вам нужна помощь, – настаивала Низрин. – Позвольте я отведу вас в хамам.
Манижа сильнее прижала кулак к животу. В этот момент она не была уверена, что сможет дойти до хамама, уже не говоря о том, чтобы помыть себя, не потеряв сознания. Но главное, все станет понятно,