Встреча с хичи. Анналы хичи. Фредерик Пол

веера, оказавшиеся у Вэна, содержали только детские сказки. Вэн сказал, что их записали для него, когда он был маленьким. Долли от них страшно скучала, хотя не так, как вообще от безделья. Даже приготовление пищи и уборка лучше безделья, но возможности ограничены. Иногда кухонные запахи заставляли Вэна искать спасения в посадочном аппарате – а чаще бушевать и орать на нее. Стирать было легко, нужно только всунуть вещи в что-то вроде котла, там через них пропускается горячий пар, но, высыхая, они увеличивают влажность воздуха, а это – снова буря и крики. Он ее на самом деле никогда не бил – конечно, если не считать толчков, которые он выдавал за любовную игру, – но очень пугал.

      Но не так сильно, как черные дыры, которые они посещали одну за другой. Вэна они тоже пугали. Но страх не удерживал его; только делал еще более трудной жизнь с ним.

      Когда Долли поняла, что вся эта безумная экспедиция – только безнадежные поиски давно потерянного и, вероятно, давно мертвого отца Вэна, она почувствовала к нему настоящую нежность. И хотела бы, чтобы он позволил ей ее выразить. Бывали времена, особенно после секса, особенно в тех редких случаях, когда он не засыпал сразу или не отталкивал ее от себя грубыми и непростительно критичными интимными замечаниями, – времена, когда они несколько минут обнимали друг друга в тишине. Тогда она испытывала страстное желание установить с ним человеческий контакт. Прижаться губами к его уху и прошептать: «Вэн. Я понимаю, что ты чувствуешь. Я хотела бы помочь тебе».

      Но, конечно, она так и не осмелилась.

      И еще одно она не смела сделать – сказать ему, что, по ее мнению, он собирается убить их обоих, пока они не обнаружили восьмую дыру и у нее не осталось выбора. Даже на расстоянии двух дней полета – два дня на скорости быстрее света, почти световой год – она казалась особой.

      – Почему она так странно выглядит? – спросила Долли, и Вэн, даже не оглядываясь, не отрываясь от экрана, сказал то, что она и ожидала:

      – Заткнись. – И продолжал болтать со своими Мертвецами. Как только он понял, что она не смыслит ни по-испански, ни по-китайски, он стал говорить в ее присутствии, но всегда на непонятных ей языках.

      – Пожалуйста, милый, – сказала она, ощущая пустоту в желудке. – Что-то здесь неправильно. – Что именно неправильно, она не могла сказать. Объект на экране казался маленьким. Виден был не очень ясно и подрагивал. Но никакого следа светящихся частиц и потоков энергии, которые образуются, когда материя втягивается в дыру. Однако что-то было, какое-то мерцание, голубоватое, а не черное.

      – Тьфу! – сказал он, потея. Потом – он был испуган не меньше ее – приказал: – Скажи суке, что она хочет. По-английски.

      – Миссис Уолтерс? – Голос звучал неуверенно и слабо; это голос мертвого человека, если вообще его обладателя можно назвать человеком. – Я объяснял Вэну, что это так называемая обнаженная сингулярность. То есть она не вращается и поэтому не является абсолютно черной. Вэн? Ты сравнил ее с изображениями на картах хичи?

      Вэн проворчал:

      – Конечно,