Тут и Конрауд уловил отвратительный запах, что пропитал его одежду, пока он находился в полуподвале. Эйглоу наверняка различила его сразу – одно время она, как и ее отец, занималась экстрасенсорикой, а в этом ремесле обоняние играло не последнюю роль, как, в общем-то, и все остальные чувства.
Скрывать от Эйглоу, откуда он к ней приехал, причин не было, поэтому Конрауд выложил ей все как есть о несчастной девушке и ее родственниках, и о том, что он как раз стоял возле трупа, когда позвонила Эйглоу.
– Прости, – огорчилась та, – я побеспокоила тебя в самый неподходящий момент.
– Да нет, ничего страшного, – успокоил ее Конрауд.
– Значит, эта горемыка скончалась от передозировки?
– Судя по всему, да, – кивнул он. – Хотя еще предстоит более тщательная экспертиза. Так о чем ты хотела поговорить?
Эйглоу коснулась висящего на ее груди серебряного крестика. Она сделала это инстинктивно, будто, коснувшись его, ей было легче обуздать волнение.
– Вообще-то, поговорить я хотела о двух вещах, – произнесла она так тихо, что Конрауду пришлось слегка наклонить корпус, чтобы разобрать ее слова. – Одну я услышала вчера вечером и едва поверила своим ушам. А вторая касается девочки, о которой я помню с тех пор, как мне было двенадцать лет… – Она взглянула на Конрауда. – Знаешь, я не проводила сеансов уже очень давно.
6
Гости один за другим покидали дом в Фоссвогюре, пока Эйглоу и пожилая женщина не остались вдвоем. Эйглоу ощущала ту же усталость и опустошенность, что и в те времена, когда чуть ли не каждый день помогала людям входить в контакт с потусторонним миром. Проводив последнего гостя, она без сил опустилась на свое место у круглого стола, за которым проходил сеанс. Женщина продолжала сидеть там же: дряхлая, очень худая, но исполненная достоинства, она почти не видела и не слышала. Две длинные косы свисали ей на спину, темные очки защищали глаза, а в обоих ушах она носила слуховые аппараты. Больше всего она походила на вождя индейского племени прежних времен, пребывающего в ожидании того, когда за ним заедут и отвезут в резервацию. Ее сын, которому и предстояло доставить женщину обратно в дом престарелых, запаздывал.
Эйглоу и сама не помнила, как давно они знакомы, хотя с их последней встречи минуло уже много лет. Она не проводила спиритических сеансов у себя дома целую вечность, но быстро поняла, что ничего не поменялось. Нынешними участниками были те же люди, что обращались к Эйглоу, еще когда она устраивала подобные встречи на регулярной основе. При этом кое-кто прибегал к ее услугам неоднократно. Тогда ей даже случалось посещать на дому тех, кто страдал от тяжелых болезней, чтобы попытаться облегчить их муки. Так продолжалось, пока Эйглоу не оставила практику медиума. Вплоть