– Не знаю, – соврал я.
На самом деле это прозвище дала мне жена. С ее слов выходило, что я сухой, бесчувственный человек, эгоист, лишенный эмоций, который думает только о себе – в общем, сущий сухарь. Спорить означало напрасную трату времени, мои аргументы на нее никогда не действовали. Для любого поступка она находила весьма оригинальную трактовку, и в результате я всегда ходил в виноватых. Если дарил цветы, это называлось подлизыванием, если не дарил – ругали за черствость. Банальная микроскопическая провинность принимала вселенские масштабы, и, вероятно, второго такого грешника еще стоило поискать.
Однажды мы с друзьями сидели в трактире. Уже не помню, то ли я не так сказал, то ли не туда посмотрел, но в итоге жена произнесла небольшую, но пламенную речь. С тех пор прозвище пристало ко мне, как приклеенное. Года три тому назад, а вернее два года пять месяцев и одиннадцать дней, она сбежала с бродячим комедиантом. Теперь я холостяк и даже не знаю, хорошо это или плохо. Зато знаю другое: распространяться о перипетиях жизни и изливать душу человеку, которого вижу впервые, не буду.
Девушка посмотрела на меня с интересом. Думаю, поняла, что я не хочу говорить правду.
– Теперь встречный вопрос: откуда вы знаете о моем прозвище?
Лиринна засмеялась:
– Привратник внизу сказал, когда я спросила, где могу найти офис частного сыщика Гэбрила. Он сперва не понял, а потом догадался: «А, так это вы, наверное, Сухаря ищете?»
Девушка удачно скопировала манеру разговора нашего привратника, и я невольно улыбнулся.
– Ну что, вы искали частного сыщика Гэбрила, он перед вами собственной персоной. Какое дело привело вас ко мне?
На мгновение я даже забыл о тех двух мордоворотах, которые распластались на холодном полу, и чуть было не расшаркался ножкой. Клиент есть клиент, иногда перед ним стоит подсуетиться.
– А мы можем поговорить у вас? – спросила девушка.
– Пожалуйста, – сказал я. – Моя контора в конце коридора.
– Знаю, – улыбнулась Лиринна. – Я ведь там уже побывала. Пришлось просидеть в ней три часа, пока не услышала странные звуки в коридоре. Оказалось, это были вы и вас почему-то били.
Увидев невысказанный вопрос, она пояснила:
– Не подумайте ничего плохого: мне привратник разрешил посидеть в вашем офисе. Я попросила, и он открыл дверь.
Ничего себе. Надо будет провести небольшую воспитательную работу. Посторонним в кабинете частного сыщика делать нечего. Я мысленно взял этот вопрос на заметку и продолжил разговор, когда мы вошли в мои скромные апартаменты.
За комнатушку размером чуть больше собачьей конуры владелец здания драл большие деньги, при этом каждые полгода регулярно повышал плату. Но приходилось терпеть, помещения дешевле в центральном районе столицы не найти.
Обстановка более чем скромная, всю мебель я приобрел по дешевке на распродажах: письменный стол