– А ересь, убоявшись оружия твоего, коим стану я, волю Твою исполняющий, огнём гнева Златого, да вычищена будет! – Быстро завершив молитву делаю шаг из лифта и его створки, лязгнув у меня за спиной, словно служат сигналом для множества неясных силуэтов, возникающих в конце коридора.
Запись номер МХХР-24-ССВА-005
Грешен!
Грешен я, Отче!
Неисчислимо и бесконечно грешен – грешил и грешу с первого вдоха моего, грешным же воздухом младенческие лёгкие наполнив! Ибо нет тебя и некому стало мир наш от сей мерзости ограждать, а наши жалкие потуги и близко не сравнить с Подвигом, коей ты выполнял ежесекундно!
Молю, Отче, открой глаза твои, отринь Золотой Сон и очисть Волею Твоей дома детей твоих. Милостиво и Всепрощающе.
Так, как лишь ты умеешь.
Я же, ничтожный и не умелый слуга твой, радостно узрев сие, с благодарственным гимном на устах, на костёр взойду, всем сердцем славя и любя Тебя!
Ибо грешен и недостоин жить в свете Твоём!
Кто я такой, что б детей твоих, в ереси заблудившихся, судить? Сказано же Тобой – «А не судите и не судимы будете!». Но я, закоренелый грешник, взялся судить их, по делам их нечистым!
И стоило только теням тем смутным в различимые тела одеться, как слуга Твой недостойный, опустив главу, смиренно призвал души их к покаянию.
Смех ответом был мне.
Но не затворило сие сердце моё! Держа его открытым и помня о добродетелях Смирения и Терпения, продолжил я, тоном мягким, отеческим, увещевать их.
Ругательства, да слова поносные, оскорбительные, полетели в меня, но не вспыхнул огонь гнева в груди моей! Коротко, как и приличествует слуге Твоему, вздохнул я, и глас свой возвысив, запел Литанию, Имя, да Доброту Твою, Всепрощающую, прославляющую! Ибо что как не упоминание о Тебе и Жертве Твоей, вернуть души напуганные к Свету Твоему Благодатному, может?
Увы мне, грешному и неумелому!
Закореневшие в ереси мятежники, смехом, улюлюканьем непотребным, да ругательствами в адрес мой разродились! Особо хулили они пение моё, о котором высоко отзывался настоятель нашего отдела – отче Павинус, сравнивая глас мой с трубами приснопамятными, стены градов древних порушивших!
Но стерпел я, хоть и ранила обида сия меня зело сильно.
Грешники же, видя, что слуга Твой, покорно принимает речи сии, оскорбительные, терпение и всепрощение моё, слабостью посчитали. Возомнив себя всемогущими, принялись они, падение своё усугубляя, образ Твой Светлый поносить.
Сего святотатства стерпеть я уже не мог.
(конец теста, далее идёт запись с камеры сервитора)
Запись номер МХХР-24-ССВА-006
Небольшая площадка перед лифтом и длинный, полутёмный коридор, дальний конец которого терялся во мраке – всё здесь было полно хлама. Какие-то бочки, ящики, груды тряпья – можно было подумать, что это место не имело никакого отношения к Боевой Барже Космодесанта, чьи палубы были всегда идеально