Валентин и Владан были близнецами, и их схожесть выражалась не только в грубых, словно наспех собранных ленивым творцом чертах лица, но и в боевых травмах. У каждого из Вуйчичей был неоднократно сломан нос, на мягких тканях читались зажившие порезы, а под глазами залегли суровые темные тени, свидетельствующие о ночном или же вовсе круглосуточном образе жизни. Одежда громил соответствовала их типу работ и социальному классу, которому они наверняка принадлежали: мятые, клетчатые фермерские рубашки, небрежно накинутые серые жилеты и практически не повязанные, свободно болтающиеся галстуки. Даже садовник Бодрийяров обязан был держать свой подержанный гардероб в порядке, а потому такая свобода образов не на шутку удивляла. Казалось, этим подчиненным Николаса было дозволено намного больше, чем всем остальным.
– Здравствуйте… – значительно робее обычного произнес Вэл.
Герман продолжал сохранять молчание, пытаясь впитать в себя тот смысл, что отец закладывал во фразу о совместной работе.
– Герман, а ты у нас проглотил свой острый язык, позволь узнать? – слегка повысив голос, обратился к старшему начинающий раздражаться отец. – Или люди рабочего класса не милы такой белоручке, как ты?
– Отец, да Герман просто немного утомился… – начал было привычно защищать брата Валериан.
– Утомился! Да как же! – резко перебил младшего сына Николас. – Сейчас посмотрим, как…
Нарастающую гневную тираду отца прервал дверной колокольчик.
– Добрый день, господа, – послышался мягкий женский голос со стороны входа. – Мистер Бодрийяр, ваша гостья – на месте.
Вэл спешно повернулся к брату, схватив того за руку. Пользуясь тем, что хозяина аптеки отвлекла неожиданная посетительница, он отвел Германа подальше, за прилавок, и горячо прошептал:
– Очнись, братик! Ну ты чего, уснул?
Взгляд худощавого юноши, еще несколько мгновений назад прикованный к братьям Вуйчич, был обращен на женщину, что теперь разговаривала с их отцом. Однако о поле посетителя парень мог догадаться лишь по звуку голоса, который наделе выходил из склизкой красной массы, лишь отдаленно напоминающей человеческий силуэт.
– Кто это?.. – еле шевеля губами, произнес застывший Герман.
– Не знаю! – Валериан потряс брата из стороны в сторону, пытаясь привести того в чувства. – Но, кажется, она идет сюда, не забудь принять руку и поздороваться!
Кровавое существо, на сей раз почти не похожее на то, что уже возникало перед Германом на месте отца, двигалось плавно, огибая своим эластичным, немыслимым естеством торговые стойки, и направлялось прямо к отпрыскам Николаса. Еще мгновение – и прямо перед носом Валериана возникла