Уже в госпитале он узнал, что даже без авиационного удара его рота была обречена, так как противотанковые 3,7-сантиметровые пушки вообще не пробивали броню новых русских танков. Его вывезли на машине первого взвода, оказавшегося в стороне от удара русских благодаря оврагу. Остальные же два взвода, понесших потери от русских бомб, были буквально раскатаны в блин подошедшим танковым батальоном русских. Самое главное, что, покончив с ротой, танки русских, сопровождаемые еще и пехотой на бронетранспортерах, отошли. Похоже, они всего лишь проводили разведку боем…
5 марта 1953 г. Подмосковье, «Ближняя дача»
Булганин с Хрущевым в очередной раз дежурили на даче больного Сталина. Если не считать каких-то непонятных световых эффектов среди ночи, все прошло спокойно. Немного поговорив о необычных ощущениях, но так и не разобравшись, что же произошло, они продолжили разговоры об ожидавшихся изменениях из-за тяжелой болезни Хозяина.
В это время охранники вызвали Булганина к телефону. Вернувшись, взволнованный Булганин сообщил о налете по всей западной границе самолетов неизвестного противника и пропаже связи с группами войск и посольствами за границей. Поэтому он вынужден ехать в Военное министерство, а на дачу собираются Маленков, Берия, Молотов, Каганович и Ворошилов.
В этот же момент дежурный врач вбежал в комнату и сказал, что товарищу Сталину стало хуже. Булганин не стал уезжать, перезвонил в Военное министерство и, дав указание действовать по обстановке, остался ждать остальных. Пока все собрались, Иосифу Виссарионовичу стало еще хуже. Медики сказали, что началась агония. Прекратилось дыхание, попытки искусственного дыхания и стимуляции сердца не помогали. Хрущев, уверявший всех, что ему жалко Сталина, попросил:
– Послушайте, бросьте это, пожалуйста. Умер же человек. Чего вы хотите? К жизни его не вернуть.
Как только стало окончательно ясно, что Сталин умер, Берия и Булганин сели в машины и уехали в Москву. Оставшиеся, обсудив ситуацию, решили собрать всех членов Бюро.
Тем временем Хрущев попробовал поговорить с Маленковым:
– Егор, надо побеседовать.
– О чем? – холодно спросил Маленков.
– Хозяин умер. Опять началась война. Как дальше будем жить?
– А что сейчас говорить? Съедутся все, и будем решать. Для этого и собираемся.
– Ну ладно, – ответил Хрущев, мысленно занося Маленкова в список сторонников Берии. – Поговорим потом.
Хрущев исподволь, с момента болезни Сталина пытался собрать